Письмо дяде Холмсу. Валерий Гусев

добавил: – Сэр.

      – Сыр? – переспросил дед. – Не, я сала вам принес. И картошки.

      Картошка была уже сварена, а сало нарезано розовыми ломтиками. Прямо пир получился. Правда, дед Василий засиживаться не стал, выпил чашку чая и заспешил домой:

      – Клавдия заругается. Она у меня строгая.

      Вредная, а не строгая, прочел я в Алешкиных глазах.

      – Я к вам скоро зайду, – натягивая телогрейку, пообещал дед. – Пчелок погляжу, да и вам, чем надо, подсоблю. По хозяйству.

      Мы вышли проводить его на крыльцо. Дед оседлал Буяна, нахлобучил шлем:

      – Прощевайте, мальцы! – и только снежная пыль столбом.

      Проводив деда, мы снова поставили на печь чайник и поднялись в кабинет Митька. Здесь был идеальный порядок. Прямо как в музее писателя-классика. Даже домашние туфли Митька высовывались из-под тахты ровно и аккуратно. А на его рабочем столе не было ничего лишнего. Только лежала стопка бумаги и какая-то начатая рукопись. А из глиняной пивной кружки ровно торчали карандаши и ручки.

      Да, классический кабинет. И классиков здесь полно. Они смотрели на нас в виде портретов, висевших на стене. Смотрели с осуждением. Но нас это не смутило. Особенно Алешку. Он подошел к сейфу, потрогал его:

      – Холодный, Дим. – Я кивнул: не печка же. – Начнем. Как папа про обыски рассказывал? От двери по часовой стрелке?

      И мы начали поиск ключей. Сначала от двери по часовой стрелке. Потом от окна – против часовой. Потом вдоль, потом поперек, потом по диагоналям. А писатели со стен смотрели на нас вредными глазами. И тапочки из-под тахты ехидно подглядывали.

      – Во запрятал! – рассердился Алешка.

      – А может, он их с собой взял? – предположил я.

      – Ну да! Митёк – он, хоть и писатель, но умный. Потеряются еще в дороге. Или украдет кто-нибудь. Он их здесь спрятал.

      Откуда такая уверенность? И Лешка признался:

      – А я их разговор с папой подслушал. Папа говорит: «Ты ключи понадежней спрячь. Ага, правильно. В самом неожиданном месте». Давай, Дим, ищи неожиданное место. – В туалете, что ли? – А я пойду подкреплюсь.

      Прямо Винни Пух какой-то!

      Пока мы бороздили во всех направлениях кабинет Митька, чайник вскипел и вовсю звенел подпрыгивавшей крышкой. Мы сели за стол. Леха вооружился деревянной ложкой, заглянул в свою миску. Укорил меня:

      – Ну, Дим, я же не пчелка. Добавил бы.

      Я добавил…

      Через полчаса Алешка, отдуваясь, откинулся на спинку стула, облизнулся и признался:

      – Устал. Давно я так не уставал, Дим.

      – Ты бы зубы помыл, – посоветовал я. – И уши, по-моему, тоже все медом заляпал.

      Алешка погремел рукомойником, споласкивая вымазанную медом мордашку, и вдруг прислушался:

      – Дим, а это что? Воет. Как стадо волков.

      И правда, снаружи донесся какой-то странный, непривычный для нас шум. Ровный такой, напористый. Будто приближался откуда-то тяжелый железнодорожный состав. Или «КамАЗ», груженный бетонными блоками.

      Мы подбежали к окну.

      На улице было уже совсем темно.