Солнцеликий. Мария Владимировна Цура

трудно утаить подробности личной жизни – она обязательно становится достоянием общественности.

      Старушка жалела Аврору – веселую, жизнерадостную, добрую девочку. Она казалась такой влюбленной, счастливой и ничего не замечающей, что за нее было больно другим. Никто и помыслить не мог, что у хрупкого создания обнаружится железная воля. Лора бросила Эрика мгновенно и неожиданно.

      – Якби ви бачили, як він страждав: приїжджав до неї, благав повернутися, але марно. Так йому і треба, – мстительно закончила Анастасия Семеновна. («Если бы вы видели, как он страдал: приезжал к ней, умолял вернуться, но напрасно. Так ему и надо»).

      Я на мгновение представила себя ребенком, которого бросили родители, обижали одноклассники, и мне стало не по себе. Мои мама и папа очень общительные и постоянно стремятся всем помочь. У нас дома непрерывный поток гостей: то четвероюродный дядя, освободившийся из тюрьмы и не нашедший приюта, то пятиюродный дедушка, переболевший туберкулезом и нуждающийся в уходе, то престарелая тетушка, от которой из-за дурного характера сбежали собственные дети.

      Я все время злилась и считала, что это неправильно. Но каково родиться в семье, где любви не хватило даже на одного маленького человечка, собственного сына? Что должен думать малыш в подобной ситуации? Скорее всего, он решит, что недостаточно хорош, не достоин теплых чувств. Будь он хоть капельку лучше, мама ни за что бы его не бросила. Кем вырастит такая личность? Если поведение Эрика во взрослом возрасте и нельзя оправдать, то его точно можно понять.

      – Вынырни из анабиоза, – сестра толкнула меня в бок. – Собирайся, идем рисовать. Нужно поймать кого-то из местных жителей, у меня есть кое-какая гипотеза.

      Мы взяли все необходимое и пошли к пруду. По дороге Мира поделилась своими мыслями:

      – Надо аккуратно выяснить, не происходило ли каких-нибудь несчастий с одноклассниками Эрика. Возможно, он пытался им отомстить, как это сделал книжный образ Рамзеса Великого.

      У водоема, как назло, не было ни души. Мирослава успела совершить пробежку и потренироваться на площадке, а я – сделать несколько отличных набросков. Когда стемнело, мы засобирались домой и решили по пути зайти в магазин.

      Местный мини-маркет был обставлен по-современному и не страдал от дефицита товаров. Я нашла на полках все, что привыкла видеть в городских торговых центрах. Покупателей не наблюдалось, за прилавком тосковала молоденькая продавщица с устрашающим маникюром: на каждом остром длинном ногте красовались узоры в стиле хохломской росписи. Девушка чудом удерживала в руках смартфон и ухитрялась что-то печатать.

      – Вы откуда к нам? – бесцеремонно спросила она, откидывая назад неаккуратно нарощенные волосы.

      – Мы родственницы невесты Эрика Аматаниди, – торжественно сказала я. – Меня зовут Мария, а это моя сестра Мирослава.

      – Вау! – оживилась девушка, отодвинула гаджет и уставилась на нас огромными выпуклыми глазами цвета убежавшего