Праздник Святой Смерти. Ирина Лобусова

высоким.

      Воздуха и света окошко не давало никакого, поэтому в клетушке должен был все время гореть электрический свет. Но Зина и тому была рада. Смотреть на небо оказалось очень даже не скучно – небо постоянно было в движении, и оно все время менялось. А потому в эту клетушку заглядывала то ослепительно-ясная лазурь, то наползали свинцово-пасмурные облака…

      Небо было свободой Зины. И, оторвавшись от работы, глядя на тучи – белые, пушистые или мрачные, серые, словно заполненные слезами, – она испытывала странную смесь спокойствия и умиротворения, особенно странную и необычную здесь, в этих стенах.

      В самом же кабинете стоял большой, почти во всю стену, письменный стол, словно состоящий из двух частей – одна часть была отведена под письменные бумаги и папки с документами, другая – занята печатной машинкой. Напротив стола размещался шкаф для папок, тоже почти во всю стену. Две лампы – одна под потолком, другая – на письменном столе – довершали обстановку. Еще, конечно, два стула – один за столом, другой – напротив. Вот, собственно, и все.

      Но этот кабинет, эта узкая клетушечка показалась Зине царскими палатами в самый первый момент, как только она сюда вошла. Ведь это был ЕЕ ЛИЧНЫЙ КАБИНЕТ! Для нее одной! Это словно придавало ей определенный статус. Словно все то, чем она занималась раньше по собственному почину, превратилось в настоящее серьезное дело. И Зина как будто выросла в своих собственных глазах.

      Едва она вселилась в кабинет, как на нее буквально обрушились папки с делами – почти так же, как когда-то, когда она раньше в морге писала все официальные бумажки. Работа ее заключалась в следующем. Она внимательно просматривала дела, которые либо были закрыты, либо числились вечными «висяками», писала по каждому свои заключения и соображения и тщательно выбирала те дела, в которых было что-то мистическое, необъяснимое – например, как в деле с оборотнем лугару.

      Этими делами она заполняла свой шкаф, создавая нечто вроде секретного архива. Остальные, неинтересные, как называла их про себя, Зина возвращала Бершадову.

      Так же время от времени она делала вскрытия в морге – в основном по ночам, вдвоем с Кобылянским, с которым продолжала сохранять теплые, дружеские отношения. Реже присутствовала на допросах в кабинете Бершадова или других следователей. Иногда это были допросы с применением методов физического воздействия, пыток, проще говоря. После чего старательно приходила в себя. Присутствие на допросах зависело от заданий, которые ей давал Бершадов. Он был ее непосредственным начальником.

      Несмотря на то что официально Крестовская числилась сотрудником медицинской службы, все в управлении знали, что она относится к секретному отделу Бершадова и непосредственно подчиняется только ему.

      Для выполнения своей работы Зине пришлось научиться печатать на машинке. Она даже взяла несколько уроков у одной из штатных машинисток управления. Сначала было тяжело, даже болели пальцы. Но очень скоро Зина разобралась что к чему и стала