Одесская сага. Нэцах. Юлия Артюхович (Верба)

Имя тоже старое, идеологически невыдержанное и поповское. Так что, Митя, спасибо за помощь. С меня пирожок, когда война кончится.

      – А может, раньше? За поступление?

      – О-о… вот тут ты вряд ли дождешься. Говорю же – дура я в математике.

      Женя курила на галерее.

      – Ну что? Написала?

      – Что-то написала, – задумчиво ответила Нилка.

      – Все задания решила? Ну?!

      – Все, все. Не уверена, что правильно. Но что смогла. Там такие все умные сидели.

      – Азохенвэй умные! Такие умные – только срать не просятся! – презрительно пожала плечами Женя. – То шо раньше сдали – еще ничего не значит.

      Прошло два дня. В гулком фойе техникума, в толпе гудящих и роящихся возле доски объявлений абитуриентов Нила трясущимся пальцем в четвертый раз вела по списку:

      – Не может быть… не может… – Она всхлипнула и оглянулась – кто-то тронул ее за плечо. Сзади стоял Митя с улыбкой до ушей.

      – Еще как может! Так что с тебя пирожок! С чем там? С капустой? С яблоком?

      Нила беззвучно плакала:

      – Какой кошмар… я же не смогу здесь учиться. Я чужое место украла…

      – Да какое чужое, дурочка? Поступила – радуйся! Самый лучший техникум! Работа будет уважаемая.

      – У кого? – Нила подняла глаза. – Я ноль в математике. Я ее не понимаю совсем. Я ее ненавижу! Про физику с химией вообще молчу…

      Митя растерялся:

      – Слышь, ты это… деваха, не реви… Ну я помогу тебе.

      – Что, три года за меня решать будешь?!

      Нила так спешила из техникума, что взмокла и раскраснелась. Задыхаясь, она выдохнула: – Поступила.

      – Ха, – Женя хмыкнула и улыбнулась, не вынимая беломорину изо рта, – я сразу сказала: это наша, Беззубовская порода. У нас все бабы круче шахматистов! Ну кроме Аньки. Все толковые! И ты такая же! Я ни минуты не сомневалась!

      Нила тяжело дышала и, еще больше краснея, прошептала:

      – Мам, я не решила… я списала. Я все списала… у мальчика. Он рядом сидел…

      – Ну, судя по твоей тетке Лиде, за счет мужика устроиться – это тоже семейный талант.

      Женя приподняла дочь за подбородок:

      – Хватит скулить. Вгрызайся в этот шанс. Косько поступила, и не важно как. Меньше языком молоти, особенно подругам. Пойди вон бабку свою бесноватую порадуй. Может, подарит чего.

      – Ага. Пургена и снотворного, – огрызнулась Нила уже себе под нос. Но смиренно пошла по теплым доскам галереи на Гордеевскую сторону.

      – Лёлечка, я в техникум поступила… зачем-то, – сообщила она, обнимая двумя руками Гордееву.

      – Техникум – это хорошо.

      – Нехорошо. Я там ничего не понимаю.

      – Ишь ты! – хмыкнула Фердинандовна. – Начинай – втянешься, не переломишься. Или ты хо-чешь всю жизнь за мужем сидеть и детям сопли подтирать?

      – Хочу, – улыбнулась Нила. – А что в детях плохого?

      Фердинандовна, подслеповато прищурившись, посмотрела на Нилку и вздохнула:

      – Да уж… ты точно не в мать, а в эту козу Фирку пошла. Ищи теперь себе мужа.

По-братски

      – А когда мы сможем оговорить, какова будет моя доля, уважаемый Алексей Дмитриевич? – Это