Ключи Марии. Андрей Курков

коньяком. Цены на самой набережной кусались, и ноги вывели Олега в переулок недалеко от гостиницы «Ореанда», где он любил бывать и в прошлые приезды. Там, из-за отсутствия вида на море, коньяк становился доступнее, а кофе, довольно средненький по качеству, казался вкусным и бодрящим. И вот вместе со словами «Чего грустим?», произнесенными подростковым звонким голосом, входившим в противоречие с возрастом сказавшего, на стул напротив опустился мужчина с тонким, орлиным носом и веселыми серыми глазами, худой и длиннорукий, в шортах и в футболке с ликом Пушкина и надписью «Пушкинский Лицей».

      – Да не грущу я! – ответил Олег. – Только приехал… Прихожу в себя после дороги!

      И он кивнул на бокал с коньяком.

      – Один приехал? – удивился мужчина, протягивая руку. – Я – Адик, из Одессы.

      – Олег Бисмарк, из Киева.

      – Бисмарк? – удивился Адик.

      – Можно просто Олег, Бисмарк – это так, прозвище…

      – Ты что, немец?

      – Нет, я азартный! И родился тоже 1-го апреля.

      – В день дурака?

      – В день юмора!

      – Ну да, это лучше! А что, Бисмарк был азартным?

      – Ага, в казино любил ходить, коньяки пил!

      – А! Теперь понятно! – Адик многозначительно опустил взгляд на бокал с маслянистым напитком цвета канифоли. – А я было подумал, что ты – тоже немец! Я вот – из бессарабских немцев. По паспорту – Адольф! Спасибо папочке, который говаривал «Хорошее имя, оно не виновато!» Но Адик – куда лучше! И про Гитлера со мной никто не шутит! Ну, а если ты действительно азартный, могу кое-что предложить! Как раз для азартных!

      – А что? – оживился Олег.

      – Ночное кладоискательство.

      – Почему ночное?

      – А чтобы никто не видел и чтобы никто не отобрал, если что-то найдем!

      – Да, интересно! Но я сюда отдохнуть!

      – Одно другому не мешает! Днем отдыхаешь, ночью ищем клад!

      Что нашли они той первой совместной июньской ночью в могиле тавра, которую, подсвечивая фонариками, перелопатили в четыре руки пальцами, пропуская через них весь песок, все камешки, все комки глины, а также кости и косточки, позвонки, и прочие остаточные человеческие детали, которые сотнями лет сопротивлялись попыткам воды и земли растворить их в себе, превратить в живительную почву? Вроде бы и ничего особенного! Ну, два десятка бусинок: перламутровых и керамических – то ли с бус, или же с браслета или четок. И еще нашли удлиненный кусок ржавого железа. Адик сразу сунул его себе в карман. Сказал, что разберется с ним позже.

      – Ну все, – объявил ему в тот предрассветный час Адик. – Теперь можешь считать себя археологом! Черным археологом!

      – А разве не черным кладоискателем? – переспросил Олег, вспоминая первый разговор с Адиком в кафе.

      – Кладоискатель – звучит по-детски! А «черный кладоискатель» – двусмысленно! Ну как, например, чернокожий археолог! – рассмеялся одессит. – Так что уж лучше