Казнь. Марина и Сергей Дяченко

волосы, освобожденные из-под лыжной шапочки, стояли дыбом.

      – Нам ехать около получаса… Расслабьтесь. Посмотрите, какие красивые горы…

      – Ненастоящие, – сказала Ирена равнодушно. – Модель.

      – Но красивая модель, верно?

      Она быстро взглянула на него. Машина в горах… Руки, легко лежащие на руле…

      – Анджей? – спросила она шепотом, сама себе не веря. – Анджей?!

      Как, черт возьми, на него похоже… Доводить ее до безумия – и потом появляться из ниоткуда, внезапно, невероятно… Выглядывать из чужой личины…

      – Анджей, я ждала чего-то похожего… Но ЗАЧЕМ?!

      По щекам у нее, оказывается, уже минуты две безостановочно катились слезы.

      Семироль притормозил. Машина дернулась и стала; Ирена прерывисто вздохнула под взглядом цепенящих коричневых глаз.

      – Анджей… Ты с ума сошел?! Тюрьма… Ты знаешь?! Как это… экспертиза… что они со мной… и ведь все, как на самом деле. Слишком похоже… на действительность. Суд… Как ты мог додуматься?! Маньячка… почему маньячка? Ты сумасшедший… ты сволочь… Если мстить… за что?! У нас… все тогда случилось правильно… потому что с тобой невозможно жить, ты сумасшедший… Анджей!! Но было же хорошее… столько хорошего было, за что же ты так… почему… обещал, что будешь помнить… лучше бы забыл… Гад! Гад! Ненавижу!..

      Семироль смотрел на нее, и взгляд его менялся. Все шире раскрывались глаза, из пристальных делаясь потрясенными; Ирене казалось, что холеное лицо господина адвоката вот-вот треснет, выпуская из-под маски насмешливую рожу ее бывшего мужа.

      – Анджей… Эта скотина Петер обещал мне… ПОЛЧАСА!! Только полчаса и совершенную безопасность… Вы с ним в сговоре? Или ты его надул? Анджей… Хватит. Ты уже… ты поиздевался надо мной вволю. Ты перешел все возможные рамки… С меня хватит твоей живодерской модели, я хочу в наш нормальный мир!!

      Она захлебывалась слезами. Семироль смотрел, и глаза его были уже угрюмыми:

      – Вы меня с кем-то путаете, Ирена.

      Она осеклась. Закусила губу, пытаясь остановить собственную истерику.

      Солнце, красное, как раскаленная монета, опускалось все ниже. Под порывами ветра раскачивалась автомобильная радиоантенна, и казалось, что машина недовольно шевелит единственным усом.

      Семироль молчал – тяжело и мрачно.

      – Красивая МОДЕЛЬ, – пролепетала Ирена, будто оправдываясь. – Ты ведь признал это, верно?

      Семироль молчал.

      – Анджей…

      Его тонкие губы чуть дрогнули:

      – Меня зовут Ян.

      Последовала пауза. Такая долгая, что солнце на полкорпуса успело осесть к зубчатому горизонту.

      Шелестел, обтекая машину, ветер. Сквозняком пробирался в щели.

      – Ты притворяешься, Анджей, – шепотом сказала Ирена, уже осознавая свою ошибку, но все еще не желая расставаться с только что придуманной надеждой.

      – Нет… Я не притворяюсь. Не знаю, что вам привиделось – но я всего лишь Ян Семироль…

      Некоторое время она разглядывала его холеное чужое лицо. Потом со страшной силой вломилась в дверцу; дорога ей была одна – в пропасть, и Ирена рвалась,