Казнь. Марина и Сергей Дяченко

пока вы за решеткой – это был бы весомый аргумент в вашу пользу…

      Ирене захотелось ударить его по лицу.

      Потому что вспомнился вихрастый Валька – как он заглядывает за забор… опасливо косясь на Сэнсея…

      И эти фотографии – те, что показывал ей следователь…

      Она молчала. Она ни разу в жизни так никого и не ударила. Разве что Анджея – после того случая на пляже…

      – Скажите, госпожа Хмель… Вы испытывали сексуальное наслаждение при интимном общении с вашим супругом?

      Ирена молчала, разглядывая свои ладони. Надо же – а так, на вид, вполне благопристойная линия судьбы…

      – Мне надо подумать, – сказала она угрюмо.

      Даже видавший виды адвокат, кажется, удивился:

      – Да? А мне казалось, что эта информация давным-давно обработана… Впрочем, извините.

      Он задал еще несколько вопросов – Ирена отвечала односложно, всячески уворачиваясь от изучающего взгляда. Усталость пригибала ее к земле. Невыносимая усталость.

      Наконец Семироль замолчал. Странным движением коснулся рта – как будто утирая с губ остатки кефира. Задумался, вперился в собеседницу раздумчивым взглядом – словно щеголь, мучительно размышляющий, какой галстук надеть на сегодняшний раут. Нелегкий выбор…

      В какую-то секунду Ирена ощутила себя грузиком на чаше весов – а что находится на другой чаше, знает только господин препаратор. И выжидает, пока плечики весов перестанут колебаться…

      – Хорошо, госпожа Хмель… Вернее, хорошего, надо сказать, мало… Я не могу взяться за вашу защиту. Ваши друзья будут огорчены.

      Она так удивилась, что даже заглянула ему прямо в глаза:

      – Вы думаете… Вы не верите в мою невиновность?!

      – Я профессионал, – господин Семироль ясно улыбнулся. – При чем тут «веришь – не веришь»… У меня совсем другие критерии.

      – Но ведь… – начала Ирена шепотом. – Я действительно… я могу быть с вами откровеннее… Да, я испытывала сексуальное удовольствие… и хотела ребенка, но Анджей…

      Семироль смотрел на нее, печально покачивая головой:

      – Не надо. Я узнал все, что хотел. Ваша откровенность либо неоткровенность тут не при чем… Увы. Прощайте.

* * *

      Следователь не смотрел на нее. И говорил сухо, равнодушно; несмотря на ее запирательства, дело движется к развязке. Общественность требует наказания убийцы, все журналисты города на ногах; к сожалению – из-за недобросовестности некоторых сотрудников – фотографии из материалов следствия стали достоянием прессы…

      Она молчала. Вероятно, отказ господина Семироля от ее защиты равнозначен был обвиняющему персту: виновна! Ирена ничего не могла понять: она всю жизнь считала, что чем лучше адвокат, тем сложнее дела, за которые он берется…

      Вероятно, профессор восточной литературы потрясен не меньше. А Карательница… что ж, всякий раз, ставя миску перед приемышем-Сэнсеем, она будет говорить что-то вроде: «Собака за хозяйку не в ответе»…

      – Поразительно, – сказала она вслух. – Неужели я так похожа на маньячку?

      Следователь