Воспоминания о Рерихах. З. Г. Фосдик

комнаты пустая. Потом Е.И. с кузеном зашли в сарай, где стригли овец, подкрались сзади и открыли дверь. Все овцы разбежались, и их около недели пришлось искать. Набросали немке-гувернантке шиповнику в кровать, та вечером легла спать и, конечно, подняла крик. [Домашние] всегда знали источник этих проделок и ее с кузеном Степой[51] примерно наказывали.

      Е.И. вчера ночью ясно слышала голос Мастера, который ей сказал: «Пора, пора уже вам податься из чужой Америки». Она мне рассказывала видение-сон, которое видела пару месяцев тому назад в Нью-Йорке. Обстоятельства у них были, между прочим, довольно затруднительные. Она увидела, что стоит в громадном Храме, в котором [находится] несколько человек и среди них – М.М., стоящий с нею рядом у алтаря. Над алтарем струится дивный свет из радужных лучей. М. отходит от нее, подходит еще ближе к алтарю, делает какие-то знаки, свет становится еще ярче, наполняет весь Храм, и раздается дивная, грандиозная музыка. Когда она проснулась, то у нее потом дней пять вся душа пела.

      Потом [Е.И.] рассказала другой сон, как она очутилась у подножия башни, где живет М.М. Башня очень высокая, из желтого камня, как бы песчаника, с черными железными скобами вроде буквы «Т» в ней. Башня сужалась кверху, Е.И. подошла к ней вплотную и верхушки ее не видела. Аза башней виднелось ярко-синее небо. Этот сон был в Лондоне.

      Было у Е.И. еще несколько поразительных снов. Один ей приснился, когда ей было особенно тяжело. Она была тогда невестой Н.К.; мать и родня были против [этого брака] и хотели, чтобы она с ним рассталась. Раз она легла спать и перед сном подумала: «Господи, хоть бы папа пришел и помог мне решить». Ей приснился отец, который пришел к ней и сказал: «Успокойся, Ляля[52], все будет решено к Вознесению». Потом отец пошел на высокую гору, она – за ним и видит, оглядываясь, что вся их многочисленная родня идет за ними. Пришли они на гору, на ней – высокий шест. Отец ухватился за этот шест и вдруг провалился вниз – в бездну. Е.И. чувствует, что ей надо прыгать за ним и спасти его, но вместе с тем сознает, что если она прыгнет, то умрет, а ей умирать не хочется. Она оглядывается – за ней идут мать и дядя. Она и говорит: «Дядя, прыгай за папой». Тот прыгнул, она проснулась. Действительно, вскоре все в семье пошло на лад в отношении Н.К., и его признали женихом. А дядя этот вскоре умер, а за ним и ее мать.

      Потом, уже когда она была замужем, ей приснилось, что сидят они за столом, а рядом с нею тетя Стася, [которая] вся как бы фосфорически светится, будто разлагающийся труп, и говорит ей: «Ляля, как тяжело мне всех оставить». Она утром просыпается, вызывает эту тетю по телефону, а дядя подходит и говорит: «Тете этой ночью было очень плохо, мы уже доктора позвали». А через пять дней та умерла. <…>

      Раз мать Е.И. ехала с ней на извозчике, потом вышла и пошла вперед, а Е.И. за ней. И тут она ясно почувствовала, что мать – уходящая тень. Та действительно через неделю захворала и, проболев несколько месяцев, умерла.

      Перед смертью отца Е.И. зашла на кухню к старой

51

Степан Степанович Митусов – двоюродный брат Елены Ивановны Рерих. – Прим. сост.

52

Домашние называли Елену Ивановну Лялей. – Прим. сост.