Джульетта. Энн Фортье

оговорена сумма, причитающаяся мистеру Умберто, и упомянуты фотографии в рамках, которые ваша двоюродная бабушка решила оставить мисс Джулии.

      – Забирайте все! – Дженис не скрывала ликования. – Меня обуяла щедрость!

      – Подождите. – Я отступила на шаг, не в силах поверить услышанному. – Это ерунда какая-то!

      Всю жизнь тетка на пределе сил старалась относиться к нам абсолютно одинаково. Однажды я даже застала ее за пересчитыванием орехов пекан в наших утренних мюсли – тетка никак не могла допустить, чтобы одной из нас досталось больше, чем другой. Роуз всегда говорила о доме как о нашем совместном будущем владении. «Девочки, вам обязательно нужно научиться ладить друг с другом, – твердила она. – Не вечно же я буду с вами. Когда я умру, у дома и сада будут две хозяйки».

      – Я понимаю ваше разочарование… – начал мистер Гэллахер.

      – Разочарование? – Мне очень захотелось сгрести его за лацканы, и я сунула руки поглубже в карманы. – Даже не мечтайте, что я этому поверю. Я хочу видеть завещание. – Я посмотрела адвокату прямо в глаза и заметила, что он беспокойно заерзал под моим взглядом. – Явно что-то творится за моей спиной…

      – Просто ты клиническая неудачница, – констатировала Дженис, упиваясь моим бешенством. – Вот и все, что творится.

      – Вот. – Дрожащими руками мистер Гэллахер открыл портфель и подал мне листок. – Это ваш экземпляр завещания. Боюсь, оспорить что-либо будет трудно.

      Умберто нашел меня в саду, в беседке, которую когда-то сам для нас построил, когда тетка слегла с воспалением легких. При сев на мокрую скамью, он никак не прокомментировал мое ребяческое бегство, лишь вручил мне безукоризненно отглаженный носовой платок и проследил, чтобы я высморкалась.

      – Дело не в деньгах, – с вызовом начала я. – Ты слышал ее насмешки? Слышал, что она сказала? Ей наплевать на тетку, да и всегда было наплевать! Это несправедливо!

      – А кто тебе сказал, что жизнь справедлива? – поднял брови Умберто. – Я такого не говорил.

      – Но я просто не могу понять… Я сама виновата – поверила, что тетка действительно относится к нам одинаково. У меня же долги… – Я накрыла ладонями лицо, чтобы не видеть взгляда Умберто. – Ничего не говори!

      – Ты закончила?

      Я покачала головой.

      – Ты даже представить себе не можешь, сколько всего у меня закончилось.

      – Вот и хорошо. – Он расстегнул пиджак и вынул сухой, хотя и слегка помятый, коричневый конверт. – Потому что она хотела, чтобы ты получила вот это. Это большая тайна. Об этом не знают ни Гэллахер, ни Дженис. Это только для тебя.

      Я сразу заподозрила неладное – не в характере тетки Роуз было оставлять мне что-то по секрету от Дженис. С другой стороны, для меня многое сегодня стало новостью – например, исключение из завещания. Очевидно, я плохо изучила сестру моей матери, хотя всю жизнь была уверена в обратном, да и себя до настоящего момента толком не знала. Подумать только, чтобы я сидела в беседке – в день похорон! –