Джульетта. Энн Фортье

мать из-за дорогостоящего артефакта под названием «Глаза Джульетты», тогда реплика Ромео – чистая правда: какова бы ни была природа этих таинственных глаз, они потенциально опаснее любого оружия. Следующий отрывок был сложнее, чем расхожая цитата:

      Прекраснейшие в небе две звезды

      Принуждены на время отлучиться,

      Глазам ее свое моленье шлют —

      Сиять за них, пока они вернутся.

      Но будь ее глаза на небесах,

      А звезды на ее лице останься, —

      Затмил бы звезды блеск ее ланит,

      Как свет дневной лампаду затмевает;

      Глаза ж ее с небес струили б в воздух

      Такие лучезарные потоки,

      Что птицы бы запели, в ночь не веря.

      Я обдумывала эти строки всю дорогу по виа дель Парадизо. Ромео явно пытался сделать Джульетте комплимент, сказав, что ее глаза подобны сияющим звездам, но выразился довольно чудно. По-моему, не самая удачная мысль кадрить девушку, живописуя, на что она была бы похожа без глаз.

      Но любимая поэзия хотя бы отвлекла меня от других фактов, которые я узнала за день. Мои родители умерли ужасной смертью, порознь; не исключено, что от рук убийцы. Покинув склеп несколько часов назад, я все еще не могла до конца осознать ужасное открытие. К шоку и скорби примешивались пресловутые блошиные укусы страха, как и накануне, когда мне показалось, что за мной идут от банка. Но прав ли был Пеппо, призывая меня к осторожности? Неужели и я теперь в опасности, ведь столько лет прошло? Если так, пожалуй, лучше вернуться в Виргинию. Но вдруг здесь меня и вправду ждет сокровище? Что, если где-нибудь среди бумаг из маминой шкатулки и впрямь откроется намек на местонахождение «Глаз Джульетты», что бы это ни было?

      Занятая своими мыслями, я забрела в уединенный монастырский сад возле площади Святого Доменико. Уже начинались сумерки, и я секунду постояла в портике крытой галереи, впитывая последние лучи заходящего солнца. Вечерние тени медленно подползали к моим ногам. Мне еще не хотелось возвращаться в гостиницу, где меня ждал дневник маэстро Амброджио и вторая захватывающая бессонная ночь с путешествием в 1340 год.

      Растворившись в лучезарном свете заката, я думала о родителях, когда впервые увидела его – маэстро.

      Он шел по темной уже галерее напротив с мольбертом и всякой мелочью, которую то и дело ронял, останавливался и перехватывал поудобнее. Сперва я молча смотрела на него – не смотреть было невозможно. Со своими длинными седыми волосами, потертым пиджаком и открытыми шлепанцами, маэстро был не похож на других итальянцев. Скорее он смахивал на путешественника во времени из Вудстока, шаркающего по миру, который заполонили симуляторы и копии.

      Сначала он меня не заметил, и когда я нагнала его и подала оброненную кисть, маэстро подскочил от испуга.

      – Извините, – сказала я. – Кажется, это ваше.

      Маэстро недоуменно взглянул на кисть, но все же взял ее – неловко, словно не осознавая, что это. Затем он перевел взгляд на меня, все еще ничего не понимая,