Джульетта. Энн Фортье

смерила меня взглядом и уточнила:

      – Вы хотите все новое? И одежду, и прическу?

      – Э-э…

      – Не волнуйтесь, мой двоюродный брат лучший парикмахер в Сиене, а может, и в мире. Он из вас красавицу сделает! Идемте!

      Взяв меня за руку и велев называть ее Маленой, бариста, не откладывая дела в долгий ящик, повела меня к своему кузену Луиджи, несмотря на явный кофейный час пик. Клиенты разочарованно заорали нам вслед, но бариста и бровью не повела, лишь пожала плечами и посмеялась, зная, что все будут лебезить перед ней, когда она вернется. Может, даже сильнее, чем раньше, после того как поживут немного без нее.

      Луиджи подметал волосы на полу, когда мы вошли в салон. Он был не старше меня, но обладал проницательным взглядом Микеланджело. Впрочем, когда этот взгляд остановился на мне, Луиджи остался недоволен.

      – Чао, каро, – сказала Малена, расцеловав его в обе щеки. – Это Джульетта. Ей нужен новый имидж.

      – Вообще-то, только подстричь концы, – вмешалась я. – На пару дюймов.

      Произошел короткий, но энергичный спор на итальянском (который я, к счастью, не поняла), но Малена все же убедила Луиджи взяться за мой тяжелый случай. Парень подошел к делу серьезно. Едва Малена вышла из салона, Луиджи усадил меня в парикмахерское кресло и уставился в зеркало, поворачивая меня то так, то этак и разглядывая под разным углом. Стянув с моих косичек резинки, он с отвращением швырнул их в корзину.

      – Bene…[17] – сказал он наконец, распустив мне волосы и еще раз оглядев меня в зеркало. – А все не так уж плохо.

      Через два часа в палаццо Толомеи я вошла по уши в долгах, но результат стоил каждого несуществующего пенни. Красно-черный костюм Евы-Марии, аккуратно сложенный, лежал на дне бумажного пакета с подходящими туфлями сверху, а на мне красовался один из пяти новых нарядов, которые одобрил Луиджи и его дядя Паоло, владелец магазинчика одежды буквально за углом от парикмахерской. Дядя Паоло, ни слова не говоривший по-английски, но знавший о моде все, что о ней можно знать, скинул мне тридцать процентов со всей покупки, взяв с меня обещание никогда больше не одеваться как серая мышка.

      Сперва я пробовала протестовать, объясняя, что мой багаж вот-вот доставят, но потом отступилась. Ну и что, если в гостинице меня уже ожидают чемоданы? В них все равно нет ничего, что можно носить в Сиене, разве что туфли, подаренные мне Умберто на Рождество, которые я даже не примерила.

      По дороге из магазина я разглядывала себя в каждой витрине. Куда я только раньше смотрела? Еще со школы я стриглась собственноручно – подрезала концы кухонными ножницами примерно каждые два года. На это у меня уходило минут пять, и никто ничего не поймет, считала я. Теперь я увидела разницу. Луиджи каким-то образом умудрился оживить мои волосы, и они, упиваясь новой свободой, развевались на легком ветру, окружая пушистым ореолом мое лицо, словно и впрямь достойное оправы.

      Когда я была маленькой, тетка Роуз водила нас к местному мастеру. При первом посещении, когда

17

Хорошо… (ит.)