Опыты психоанализа: бешенство подонка. Ефим Гальперин

завтракают. Кофе, пирожные, бутерброды. Виски. Коньяк. Лёгкий непринуждённый разговор, шутки. Терещенко разглядывает в окно станцию.

      Внимание Терещенко привлекает какая-то суета.

      По перрону тащат упирающегося солдата. Командует этим «Мордатый». Вот он срывает с солдата шинель. Теперь видно, что это офицер.

      Его толкают к стенке. И отступают. «Мордатый» собирает расстрельную команду.

      Терещенко не выдерживает. Как есть, в белой рубашке, он пролетает сквозь вагон и вылетает на перрон. Врезается в толпу с криком:

      – Прекратить!

      Подбегает к «мордатому».

      – Робя, смотри, ещё один буржуйчик набежал! – «мордатый» хватает Терещенко за руку и бросает к стене. При этом успевает оценить на ощупь ткань. – Хороша рубашка! Шёлк! Заряжай!

      Всего две минуты отделяют Терещенко от тепла вагона и кофе с марципаном до этой красной кирпичной стенки под дождём.

      Терещенко с офицером у стены. Смотрят искоса друг на друга.

      – Дождик, – пожимает плечами Терещенко.

      – Да, дождик. Штабс-капитан Радашев – представляется офицер.

      – Михаил Терещенко.

      А толпа дезертиров густеет. И беснуется перед ними «мордатый» и выстраиваются добровольцы расстрельной команды.

      Из вагона вылетает поручик Чистяков с десятком юнкеров. Они пробивают толпу и становятся в шеренгу, ощерившись карабинами, прикрывая Терещенко и офицера. Чистяков телом заслоняет Терещенко.

      Толпа тоже щетинится винтовками. Действительно, что такое десяток юнкеров. Щёлкают затворы. Крики:

      – Стреляй юнкеров! Буржуи!

      – Товсь! Целься! – даёт команду «мордатый».

      Пулемётная очередь разрываёт воздух над толпой. Все оглядываются. На вагонных площадках поезда пулемёты. И пара пулемётных юнкерских расчётов уже заняли позиции прямо на перроне. Поезд то специального назначения. Послы Антанты это не хухры-мухры.

      Раз и «мордатый» растворяется в толпе. И сама толпа быстро рассасывается.

      Станция Дно. Вагон поезда. Утро

      Терещенко с офицером возвращается в вагон. Послы, наблюдавшие всё из окон, устраивают овацию. А дочка английского посла смотрит на Терещенко с восхищением.

      – Штабс-капитан Радашев, – представляется всем офицер. – Тут, прямо в багажном отделении завалили девку трое. Во главе с этим мордатым. Я….

      Потом они с Терещенко вдвоём стоят у окна. Курят.

      – …Влепил пощёчину командиру полка, – рассказывает Радашев. – Так не воюют! И пресмыкаться перед солдатами негоже. Скотина! Слава Богу, просто приняли отставку. Направляюсь в Петроград.

      – Согласны служить у меня?

      – А вы кто?

      – Министр иностранных дел Временного правительства.

      – Непонятно. Знаете, у меня в роте обычно занятия с солдатами проводил фельдфебель Гуляйветер. Вот поднимет солдата и хрипло так «Отвечай, кто у нас внутренний «враХ»? А тот выкатит глаза и рявкает без запинки «Жиды и скубенты». Я всегда на это смотрел как на анекдот. А вот теперь… Так что большое