Эта короткая счастливая жизнь. Виталий Вавикин

ты? Ты это уже делал?

      – Конечно.

      – И с кем? – она ответила на его поцелуй, чувствуя, что с каждым разом начинает получаться всё лучше и лучше.

      – Была здесь как-то одинокая певичка, – Тони положил руку на её грудь.

      – И как?

      – Хочешь попробовать?

      – Я не знаю, – Фелиция почувствовала, как Тони развязывает её пеньюар. Вспомнила свой сон, как пела с обнажённой грудью. – А та певичка… – осторожно начала она. – У неё был хороший голос?

      – Не знаю, – он освободил её грудь и теперь любовался, щурясь от яркого солнца.

      – Вот у меня хороший голос, – сказала Фелиция.

      – И что? – Тони улыбнулся. – У меня тоже хороший голос, – он загорланил какую-то песню.

      Этот поступок вернул Фелиции отвращение, которое она чувствовала в это утро, вспоминая свой сон. Что она делает? Почему уступает этому мальчишке? Ради чего?

      – Отойди от меня! – закричала она, спешно прикрывая грудь.

      – Ты чего? – опешил Тони. Фелиция поднялась на ноги и надела платье.

      Назад они шли молча. Постояльцы, за которыми наблюдала Фелиция, съехали, и она пошла убирать их номер. Запах бренди и табака выветрился, но от простыней пахло потом и бурной ночью.

      – Мерзость, – скривилась Фелиция.

      Она отнесла постельное белье в прачечную и бросила в тёплую воду. Где-то в груди снова заклокотало отвращение. Руки уже привыкли к хлорке, но как долго она собирается заниматься этим?

      Фелиция попыталась вспомнить песню, которую подслушала в прошлую ночь. Спев первый куплет, она сравнила свой голос с голосом девушки. В памяти всплыл поцелуй. Страстный и нежный. Затем кровать. Всплески золотистых локонов на подушке. Согнутые в коленях ноги.

      – Тебе помочь? – предложил Тони, заглянув в прачечную.

      Фелиция не ответила, вспоминая, как он разглядывал её грудь. Чем он был лучше Джо-Джона-Джейка?

      Следом за Тони вошла его мать и скрипучим голосом пожаловалась, что у неё болит спина. Старик управляющий уехал за продуктами, взяв с собой Тони, и Фелиция осталась за главного. Она сидела на скамейке, запрокинув голову, подставляя солнцу лицо. Блестя и переливаясь в его лучах, подъехал новенький «Линкольн». Одёрнув подол платья, Фелиция пошла встречать нового постояльца. Он был молод и просто сверкал каким-то лоском. Его французский акцент подкупал. Фелиция смотрела, как он идёт в свой номер, а в голове кружила лишь одна мысль: «Он едет в Чикаго! В Чикаго! В Чикаго!» Дождавшись вечера, она зашла к нему. Как его звали? Жак? Жан? Жульен?

      Почему с годами ей всё сложнее вспоминать эти имена?

      – Так ты хочешь стать певицей? – спросил он. Фелиция смутилась и кивнула. – Это не так просто, как кажется.

      – У меня хороший голос.

      – У многих хороший голос, – он смерил её серьёзным взглядом и неожиданно предложил поехать с ним.

      – С тобой? – Фелиция вспомнила Джо-Джона-Джейка.

      – Что-то не так?

      – Да был тут один… – она замялась, но её новый друг понял всё без слов.

      – Не бойся. Я ничего не потребую с тебя за проезд.