.

подумал он. – Все ваши мысли. И те, что позади, тоже.

      Позади? Что это значит? Зальцман задумался, не сводя глаз с задыхающегося туземца.

      – Вы чудовища, – пришла слабеющая мысль туземца. – То, что в ваших головах, отвратительно. Твари, поедающие глаза… это ужасно… и другие…

      – Космические байки! – ахнул Оливер. – Ты неправильно нас понял, друг. Это не более чем…

      – Нет! – рассердился туземец. – Не эти, другие. Те, что позади! Ужасы в ночи. То, о чем вы сами не думаете, потому что иначе они бы свели вас с ума и убили. Истекающий кровью лес!

      Зальцман уже догадался, о чем говорит туземец, но не хотел в это верить. Да только выбора не осталось.

      – Он имеет в виду наше подсознание, – медленно проговорил он.

      – Да, – пришла мысль туземца. – Это правильно. Вещи, о которых вы не позволяете себе думать, потому что они отвратительны. А вот мы… мы не можем не думать о них, когда вы близко.

      Он хотел сказать что-то еще, но тут он перестал себя контролировать. Мгновение ничего не происходило. А потом на землян обрушился мощный поток из обрывков безумных мыслей. Тут были все монстры Маглио, вылезающие с визгом и клекотом из безумного сознания. Покрытые черно-оранжевой чешуей юфанги. Орды захватчиков Оливера, прокладывающие путь через кровоточащий лес из сна Зальцмана и ведомые безликой тварью, захлебывающейся от ненависти ко всему живому. А следом из глубин сознания выползали огромные осклизлые существа, воплотившие в себе все опасения и страхи мальчишек, растущих на кишащей суевериями Земле. Чудовища, которые прячутся в безлюдных ночных переулках, жуткие создания, которые ухмыляются из-за дверок шкафа, когда родители спят. А за ними, из самой глубины детской памяти, подслеповато косясь…

      Земляне бежали, всхлипывая и спотыкаясь. И до самого скутера их преследовало безумие. Маглио сорвал маленький корабль с места и бросил вверх, не дожидаясь, пока Оливер полностью заберется в люк. Зальцману пришлось затаскивать его внутрь, когда скутер уже с ревом набирал высоту.

      Долгое время казалось, что Оливер и не думает выходить из прострации. Он не разговаривал и не двигался, уставясь в одну точку невидящим взглядом. Зальцман не очень-то разбирался в психиатрии, поэтому испробовал народное средство: плеснул инженеру в лицо воды из чашки и хлопнул ладонью по спине. Грубая шоковая терапия сработала.

      – Ну, ты как? – спросил Зальцман.

      – Они не могли подпустить нас к себе, – проговорил Оливер тусклым голосом. – Не могли вынести ужасные мысли из закоулков нашей памяти. – Он поднялся на ноги, опираясь на руку Зальцмана. – Даже звери не могли вытерпеть наше присутствие.

      – Постарайся забыть об этом, – посоветовал Зальцман. – Мы не виноваты.

      – Только представьте, – продолжал Оливер тем же тусклым голосом. – Мимолетного отражения нашего подсознания было достаточно, чтобы сделать нас невменяемыми. А они воспринимали его в полном объеме.

      – Забудь об этом.

      – Я противен самому себе!

      – Да