Равновесие Парето. Денис Бурмистров

дарственную на меня оформил незадолго до гибели? – озвучил я пришедший в голову вопрос. – Зачем? Он не говорил?

      – Нет, не говорил. – Савохин покачал головой. – Но вы не берите в голову, в шахтёрских городках такое не редкость. Как я уже говорил, риск для жизни большой, аварийные случаи со смертельным исходом нет-нет, да происходят. Потому многие предпочитают квартиры переписать на родных, на жён или детей. Вы Денису Семёновичу сослуживцем приходитесь, если не ошибаюсь?

      – Да, но мы после армии и не виделись ни разу. Как-то первое время письма ему писал, но потом всё угасло само собой, контакт затерялся. Оттого для меня телеграмма ваша такой неожиданностью стала, всё-таки почти десять лет прошло с момента, как мы с Денисом последний раз виделись.

      Я кивнул в сторону армейской фотографии.

      – Причину выбора именно вашей кандидатуры на оформление дарственной Денис Семёнович не озвучивал, если вы об этом. – Савохин посмотрел на меня поверх очков. – Расспросите его друзей, близких, если найдёте.

      – А вы?..

      – Мне о них неизвестно, я не интересовался. Если есть желание, то сходите в Управу, возможно, там вам скажут, с кем он общался. Теперь прошу извинить меня, другие дела ждут.

      Я отвлёкся от своих тягостных дум и критически посмотрел на нотариуса Савохина. Вот ведь истинный юрист – врёт и не краснеет. Какие у него могут быть дела? Все клиенты уже по ту сторону гор, а он всё делает видимость чрезвычайной занятости. Мало того, что вообще не эталон приветливости, так ещё и поскорее избавиться хочет. Или зря я так? Ведь печатал что-то… Да ну его, в конце концов! Пусть катится, куда хочет, мне нужно побыть одному, переварить события дня.

      Савохин отлепился от подоконника, прошёл мимо меня к выходу. На пороге оглянулся:

      – Папку с документами я оставил на кухне. Будут вопросы – приходите. Прощайте.

      – Подождите! – окликнул я его, пронзённый мелькнувшей мыслю. – А во сколько завтра вертолёт прилетает?

      – В три часа дня. Что-то ещё?

      – Да… Наверное… Где у вас магазин? Или столовая какая-нибудь? Я бы пообедал.

      – Магазин в соседнем доме был. Сейчас не знаю.

      – Спасибо.

      Савохин кивнул и вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. А я, влекомый каким-то импульсом, подошёл к окну, упёрся лбом в стекло и смотрел ему вслед. Нотариус вышел из подъезда и, ссутулившись, пошагал по дороге вдоль проезжей части, чуть покачивая своим кожаным чемоданчиком. А я вдруг подумал о том, отчего он сказал «Прощайте»? Как-то это слово звучит по-киношному, сейчас так не говорят. Сейчас говорят «До свидания», «Пока», «Увидимся» или псевдомодное «Бай-бай». Но никак не «Прощайте», это слишком драматическое слово. Такое, конечное, что ли. Не подразумевающее продолжения. И отчего-то после такого слова обязательно должен звучать выстрел. Стереотип, видимо, опять же, из фильмов. «Прощай, ничего личного!» – и БАХ! из пистолета. И титры.

      Не говорят сейчас «Прощай». Современные люди не любят явных контрастов. А это слишком контрастное слово, в нём совсем нет позитива новой встречи.

      Впрочем,