Хороший год. Питер Мейл

лицом; с порога он злобно зыркнул на Макса. Секретарша и глаз не подняла от бумаг. Лицо сердитого посетителя показалось Максу смутно знакомым, но где он мог его видеть прежде, Макс понятия не имел и решил продолжить чтение; судя по интервью, бразильский хирург добился потрясающих успехов в подтягивании ягодиц.

      Несколько секунд спустя послышался стук каблуков по кафельным плиткам пола, и в дверях, приветливо улыбаясь, возник мэтр Озе.

      – Месье Скиннер? Очень рада познакомиться. Не зайдете ли в кабинет?

      От изумления Макс на миг онемел. Затем встал и пожал протянутую руку. Вопреки своему официальному мужскому званию, мэтр Озе оказался молодой стройной женщиной с оливковой кожей и густыми блестящими, рыжими, будто окрашенными хной, волосами – такие видишь только во Франции. Ее жакет с юбкой неплохо смотрелись бы даже в Париже, а элегантные ножки были обуты в не менее элегантные туфельки на высоких каблуках.

      – Месье Скиннер? – Ее, очевидно, забавляло его беспредельное удивление. – Что-то не так?

      Макс замотал головой и пробормотал, что ни разу не видал своего английского адвоката, мистера Чэпмена, в туфлях на высоких каблуках, после чего проследовал в кабинет. В отличие от приемной со скудной и довольно обшарпанной мебелью кабинет мэтра Озе походил на хозяйку: элегантный, современный, в бежево-коричневых тонах. На письменном столе – ничего, кроме ноутбука, блокнота, вазы с пионами и хрустального стакана с целым букетом ручек «монблан».

      – Будьте добры, представьте какой-нибудь документ, удостоверяющий вашу личность, – попросила она и с улыбкой добавила: – Чистая формальность.

      Макс протянул ей паспорт. Надев очки, она сопоставила фотографию с сидящим напротив оригиналом и покачала головой:

      – Эти снимки редко нам льстят, правда? Почему – хотела бы я знать.

      Легким движением пальцев она подтолкнула паспорт к Максу и достала из выдвижного ящика связку больших старинных ключей на бечевке.

      Затем мэтр Озе принялась перебирать документы в папке с его фамилией, зачитывая отрывки из разнообразных бумаг. Макс слушал краем уха, юридические тонкости его не занимали: пользуясь тем, что мэтр сидела опустив голову, он увлеченно ее разглядывал. Она слегка наклонилась к столу, и шелковая блузка чуть приоткрыла ложбинку на груди; смуглая кожа южанки прямо-таки светится; волосы – чудо; ногти на изящных ручках некрашеные; обручального кольца нет. Может быть, судьба его и впрямь делает поворот к лучшему? Макс стал мысленно подыскивать повод для другой, не столь деловой встречи.

      – …Таким образом, сейчас вам незачем волноваться насчет налога на имущество. Срок оплаты наступит лишь в ноябре. – Она закрыла папку и отодвинула ее от себя вместе с ключами. – Voilà[21].

      Потянувшись к блокноту, она что-то туда записала и вдруг слегка надула губы, словно подчеркивая тяготы жизни notaire:

      – К сожалению, дела о наследстве часто весьма запутанны. – Она взглянула на Макса поверх очков и грациозно

21

Вот и все (фр.).