Одна помолвка на троих. Галина Куликова

в жизни избежать дурацких ошибок, совершенных под влиянием тестостерона.

      Дана держала Глеба за руку и постоянно поглядывала на него с новой, только что рожденной улыбкой, какой раньше он никогда у нее не видел. «Она меня любит», – подумал он удовлетворенно и только тут сообразил, что, когда делал предложение, ничего не сказал о своих собственных чувствах. Надо было сначала признаться в любви, а уж потом предлагать руку и сердце. Впрочем, Дана умная, она наверняка поняла, что он просто… просто разволновался!

      – Да что же вы стоите?! Вы садитесь, садитесь, – засуетилась Антонина Петровна. Ее многоярусное платье заколыхалось. Глебу было приятно, что будущая теща так следит за собой. Прямо из дома, не переодеваясь, она может отправиться и на прием, и на именины. Красивый наряд, браслет, укладка… «С раннего утра и до позднего вечера она во всеоружии и готова к любым неожиданностям. Дочка вся в нее, – подумал он, сжав руку невесты. – Господи, как мне повезло-то! Дана никогда ни перед кем не выставит меня дураком».

      В ту же секунду прошлое бросилось ему в лицо, завертевшись перед глазами обрывками воспоминаний, которые он всеми силами пытался вытеснить из памяти. Ему двенадцать лет. Огромный банкетный зал, растерянные лица гостей, красное от гнева лицо отца… Лучше бы он не видел, что произошло. Лучше бы накануне он заболел корью и остался дома, метался бы в горячке и ничего не знал. Дикая сцена до сих пор стояла перед его глазами, словно все случилось вчера. Он не мог от нее избавиться. Это был его самый страшный детский кошмар. Когда он рванул сквозь толпу к выходу, все смотрели на него с жалостью и испугом. Какая-то женщина попыталась удержать его, но он вырвался из ее рук, выскочил на улицу, скатился по мраморной лестнице и понесся, как заяц… В ночь, в пустоту, куда глаза глядят… Снова, как и много лет назад, ему стало душно от стыда, и он поморгал глазами, чтобы прогнать отпечатавшуюся в сознании картинку.

      – Все нормально? – тихо спросил Леонид Иннокентьевич, тронув Глеба за локоть.

      Темными глазами он ощупывал лицо будущего зятя, словно хирург, обдумывающий, как ловчее сделать первый надрез.

      – Все просто прекрасно, – искренне ответил Глеб и широко улыбнулся: – Я немножко поглупел от радости.

      – От радости можно. – Леонид Иннокентьевич ободряюще похлопал его по плечу. – И когда же состоится знаменательное событие? Может быть, Глеб, ты хочешь приурочить его к своему тридцатилетию? Два праздника в один день?

      – Нет-нет, – покачал головой Глеб. – Я не очень люблю отмечать дни рождения. Вот свадьба – это настоящее большое событие.

      – Папочка, мы еще ничего не обсуждали! – вмешалась Дана. – Глеб только что подарил мне кольцо. – Она грациозным жестом вытянула вперед руку, чтобы показать бриллиант. Тот послушно сверкнул благородным блеском. – И мы сразу поехали к вам.

      От шампанского она раскраснелась и приложила к горящей щеке ледяной бокал. Потом одним движением распустила волосы и сделалась совершенно неотразимой. В голове Глеба,