Отель на краю ночи. Антон Грановский

удовольствием удвою ваш гонорар.

      – Плюс командировочные…

      – Ваша секретарша сказала и об этом, – вновь кивнул толстяк.

      – Плюс расходы на бензин…

      – Это само собой. Господин Коренев, не беспокойтесь насчет денег. Помимо гонорара я заплачу премиальные. Но лишь в том случае, если работа увенчается успехом.

      Коренев задумался.

      – Ну же, соглашайтесь, – поторопил его Лемох. – Это отличное предложение.

      Коренев пристально посмотрел ему в глаза и снова отвел взгляд. Дело по-прежнему казалось ему совершенно безнадежным, однако клиент платил щедро, и со стороны Егора было бы величайшей глупостью отказаться от таких денег.

      Лемох поднял руку и взглянул на часы, впервые за время разговора начиная проявлять признаки нетерпения.

      – Господин Коренев, – опять заговорил он, – я наслышан о вашей щепетильности. Вернее, о полном ее отсутствии. У вас репутация человека, который готов отрезать себе ногу, если кто-то предложит за нее хорошие деньги.

      Егор прищурился.

      – Вижу, вы не церемонитесь, – заметил он. Затем вмял окурок в пепельницу, снова взглянул на посетителя и улыбнулся улыбкой, больше похожей на волчий оскал. – Я возьмусь за это дело, – сказал он. – Сейчас мы подпишем договор, и вы заплатите мне аванс. А завтра утром… – Он вставил в рот новую сигарету и щелкнул зажигалкой. – Завтра утром я отправлюсь в ваш чертов отель.

2

      Анна Умнова откинула со лба каштановую челку и взглянула на себя в зеркало. Для своих тридцати двух она выглядела довольно неплохо. По крайней мере, намного лучше, чем полгода назад.

      Анна чуть прищурила глаза и усмехнулась. Она заплатила слишком большую цену за право усмехаться, глядя в глаза собственному отражению.

      Отсутствие косметики совсем не портило ее худощавое лицо. Золотисто-карие глаза смотрели на мир спокойно и насмешливо, и лишь изредка в них вспыхивали дьявольские искорки – все, что осталось от бушевавшего когда-то огня. Того, который едва не довел ее до сумасшествия.

      – Аня, – снова забормотал из телефонной трубки голос матери. – Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

      – Да, мам. Я совершенно здорова.

      – Это несерьезно, – с упреком проговорила мать.

      – Ну, почти, – неохотно поправилась Анна. – Мам, честное слово, мне уже намного лучше.

      – Но ты должна была провести в клинике еще две недели!

      Анна раздраженно наморщила нос, как делала всегда, когда вынуждена была выслушивать наставления.

      – Я пошла на поправку быстрее, чем они рассчитывали, – сказала она, стараясь держать себя в руках. – Ты должна радоваться, мам.

      – Я радуюсь. Но, Анечка, ты же знаешь, речь идет не только о тебе, но и о твоем сыне.

      По лицу Анны пробежала тень.

      – Зачем ты мне об этом говоришь? – сухо произнесла она. – Ты думаешь, я о нем не думаю? За последние полгода не было и минуты, чтобы я не думала о Ваньке! Ведь он наверняка спрашивал обо мне? Что ты ему сказала?

      – Аня, не веди