Когда стреляет мишень. Михаил Серегин

за шефом секьюрити – еще несколько телохранителей.

      – Где?.. – скороговоркой спросил Коваленко.

      И тут же увидел лежащего на земле Рябинина. По асфальту с угрожающей быстротой расплывалось кровавое пятно, и все вокруг было в алых брызгах и разводах – вторая пуля угодила Зиновию Евгеньевичу в шею и, по всей видимости, перебила сонную артерию. Поэтому было так много крови.

      – Стреляли скорее всего вон с той девятиэтажки, – проговорил бледный как смерть рябининский телохранитель, которого тоже зацепило – наверно, той самой пулей, что прошила его хозяину мозг. – Ребята уже пошли туда... оцепят... может, не уйдет.

      – Стреляли с девятого этажа второго подъезда, – уверенно произнес подошедший вместе с Аней Свиридов.

      Коваленко поднял на него пронизывающий и вместе с тем какой-то загнанный взгляд.

      – А ты откуда знаешь? – с трудом переведя дыхание, быстро спросил он.

      – Я видел.

      – Как это – видел? Ты что, знал, что будут стрелять?

      – Догадывался. Интуитивно...

      Сергей Всеволодович оцепенело уставился на Владимира, а потом схватил его за руку и резко рванул на себя.

      – Так иди и интуитивно поймай этого ублюдка! – процедил он сквозь сжатые зубы. – Иди... возьми его, притащи сюда живым или мертвым – и можешь просить у меня все, что хочешь! Чечеткин и вы трое – марш с ним!

      Владимир перевел взгляд на Аню, и та слабо кивнула: иди. Свиридов посмотрел на часы: с момента выстрелов прошло только полторы минуты.

      Как долго истекали эти девяносто секунд.

      Владимир сорвался с места и со скоростью, которой позавидовал бы иной спринтер, побежал через дорогу.

      Коваленко смотрел вслед ему и четырем сопровождающим его работникам службы безопасности до тех пор, пока они не исчезли во мраке, непроницаемой пеленой окутывающем растущие у самой девятиэтажки высокие раскидистые вязы.

      – Если они не найдут человека, который это сделал, моя песенка спета, – проговорил вице-президент «Сибирь-Трансойла». – По крайней мере, о Думе и о расширении торговых связей можно будет забыть.

      Аня подошла к нему и нерешительно обняла его за плечи. Но этот жест уже через секунду отчего-то показался ей неестественным, вымученным и даже позорным, и она, опустив руки, спряталась за широкую спину одного из телохранителей.

* * *

      У подъезда уже торчала здоровенная фигура одного из рябининских амбалов. Опасность резко обострила степень его понятливости, и потому он сказал, не дожидаясь прямого вопроса Владимира:

      – Двое побежали за дом... это на случай, если этот сучара попытается окольным путем...

      – Ты правильно встал у этого подъезда, – бросил на бегу Свиридов, – продолжай...

      – Так у других подъездов еще тро... – начал было тот, но Владимир уже проскочил мимо него и бросился в темный зев подъезда. За ним следовал Чечеткин и один из его амбалов. Еще двое – с автоматами – остались снаружи.

      Лифт, естественно, был отключен, но на всякий случай Чечеткин по отмашке Свиридова приказал