Черновики. Тетрадь 1. Елена Стриж

вгонял свой орган, словно это свая. Марина еще скулила, но это ненадолго, настал момент, когда сорвалась и, зажимая рот от крика, затряслась в оргазме.

      Машина остановилась, женщина быстро повернула ключ зажигания, зазвонил телефон.

      – Милая, ты где пропала? – донеся голос ее мужа.

      Марина Григорьевна сидела в машине и смотрела на окна своего дома.

      – Уже подъехала, выхожу.

      – Мы тебя ждем, я подогрел ужин.

      – Все-все, бегу.

      Взяла кульки с покупками и, захлопнув машину, быстро пошла в сторону подъезда.

      От этих воспоминаний Марина Григорьевна никак не могла избавиться, даже хотела уничтожить кассеты, которые хранились у нее в сейфе, но все не решалась. Теперь знала себе цену, еще боялась, но мысленно была готова произнести. «Но поймет ли он меня?» – спрашивала себя Марина, заходя в офис и садясь за свое рабочее место.

      Муза

      Вы слишком много думаете о том, как найти нужного человека, и недостаточно – о том, как стать нужным человеком.

      Уже давно стемнело, дул прохладный осенний ветер, хотелось побыстрей вернуться домой, выпить теплого чаю и, закутавшись в плед, немного посидеть на диване. Заморосил дождик, но Влас не обратил на это внимание, он спешил, сам даже не знал зачем, но шел к дому Марины. Вот поворот улицы, почему-то здесь горел только один фонарь, освещая пустую остановку. Тут мало кто ходил, частный сектор, смесь старых, еще дореволюционных домов и современных коттеджей.

      – Почему-то свет не горит, – сказал Влас и, перепрыгнув через изгородь, пошел в сторону двора.

      И тут услышал глухой удар по стеклу, словно кто-то решил так прихлопнуть комара. Замедлив шаг, юноша остановился. Огромное во всю стену окно, словно черный квадрат Малевича, выделялся на фоне стены. К холодному стеклу, прижавшись грудью, стояла девушка и смотрела куда-то мимо Власа. Юноша замер, девушка дернулась, потом еще раз и еще раз. Заметил, как за ее спиной появилась мужская фигура и, обхватив ее талию, словно спрут щупальцами, еще несколько раз дернулся. На мгновение девушка посмотрела на Власа, а после отвернулась, словно ей стало стыдно за то, что делала.

      Влас только в этом году поступил в художественную академию, все детство рисовал, лепил из глины. Ему это нравилось, даже на уроках в школе всегда черкался, за что получил множество нареканий со стороны учителей. Порой не мог жить без карандаша, сидел перед телевизором и черкался, на кухне – и опять черкался. И вот сегодня урок рисунка обнаженного тела. Он выучил все мышцы, какие за что отвечают, когда напрягаются. У него неплохо получалось, и Хлебников, их преподаватель, постоянно хвалил, но Влас знал, что надо работать над лицом, глазами, выражением взгляда. Без этого портрет становится пустым, холодным, даже мертвым.

      В студию вошла девушка, сразу обратил на нее внимание, прическа в стиле каре, черные волосы и белая кожа, будто ее покрыли белилами. Она подошла к учителю, что-то ему сказала и вышла из аудитории.

      – Итак, все готовы? Карандаши, угли,