Снег к добру. Галина Щербакова

и хотелось плакать долго, долго, промокая щеки на розовой пушистой Маришиной груди.

      – Все! Все! – сказала Мариша.– Ты дурочка. Я совсем забыла, что ты у нас ревушка-коровушка.

      – Да нет,– сказала Ася.– Уже давно нет… Это я так… Случайно… От недосыпа.

      – Ты у меня отдохнешь. Я с Вовочкой договорилась, ты можешь сегодня на работу не ходить. Ася покачала головой.

      – Вот это ты зря. Я обязательно пойду. Если нужно, давай, я сейчас что-нибудь сделаю, а потом обязательно в редакцию.

      – Но я же тебе объясняю,– Мариша взяла Асины руки в свои и стала их раскачивать,– объясняю тебе, дурочка. Хочешь, я позвоню ему еще раз?..

      – Да нет же! – рассердилась Ася.– Я должна идти, должна.

      – Ну хорошо,– сказала Мариша.– Должна так должна. Я хотела как лучше.

      – А сейчас я тебе помогу.

      – Глупости,– ответила Мариша,– не в этом дело. У меня сейчас Полина. Я просто по тебе соскучилась. Я ведь знаю – завертишься в колесе, тогда тебя и не вытащишь. А сегодняшний твой день был вроде ничей, вот я и решила его захватить.

      – Ты не сердись,– мягко сказала Ася.– Но мне не хотелось бы начинать с того, что мы с Вовочкой из одного инкубатора и нам ничего не стоит вот так взять и договориться…

      – Все не так! – воскликнула Мариша.– Все не так и наоборот. Ты должна помнить, что всегда можешь рассчитывать на старую дружбу.

      – Не знаю,– Ася упрямо покачала головой.– Отношения должны складываться заново. Тогда мы пели в одном хоре, а сейчас, говорят, у него уже есть опыт работы со слаборазвитыми странами. Кое-где повращался!

      Обе засмеялись, и Ася почувствовала, что с Маришей ей будет легко, что у нее всегда можно будет найти понимание, а ей, Асе, это нужно потому, что она последнее время ловит себя на мысли, что ей легче поссориться, чем найти общий язык, легче отказаться от каких бы то ни было отношений, чем их наладить, гораздо легче терять, чем находить… Она казнила себя за это, мучилась, но, будучи человеком искренним, не могла не видеть, что именно так – с неизбежными этими потерями – она скорее остается сама собой. И она с такой нескрываемой нежностью посмотрела на Маришу, что та, замахала на нее руками.

      – Не верю, не верю,– сказала она.– Не подлизывайся.

      – Давай мне работу,– заторопилась Ася.– У меня для тебя всего час. Что нужно сделать?

      – Начистить ведро картошки. У меня сегодня будет студенческий стол – картошка, винегрет, селедка и чайная колбаса за рубль семьдесят. Зато чай у меня будет по высшему классу. Даже с икрой.

      – Кабачковой? – спросила Ася.

      – Не опущусь,– возмутилась Мариша.

      – Балда! Для этого надо подняться. Ты что, до сих пор не знаешь, где верх, а где низ?

      Мариша внимательно посмотрела на Асю.

      – Вот то, что ты сейчас сказала, была шутка или ты действительно так считаешь?

      – Да ну тебя! Конечно, шучу!

      – Я почему спрашиваю. Я ведь зачем приехала в Москву? Чувствую: развивается во мне этот червяк – комплекс неполноценности. Все наши, ну те, кто чего-то стоил, все