Слеза дьявола. Джеффри Дивер

просто сунуть под сиденье машины. Мы сделаем все, чтобы отследить преступника до его логова. Если повезет, сумеем схватить и его самого, и стрелка – этого Диггера.

      – Если повезет, – скептически повторил Кеннеди. Она красивая женщина, подумал он. Хотя на самом деле мэр, который был женат уже тридцать семь лет и при этом ни разу не изменял своей супруге, знал, что истинная красота заключена не в Богом данных чертах лица, а порой всего лишь в выражении глаз, изгибе губ, даже в случайно принятой позе. А лицо Маргарет Лукас оставалось сурово-бесстрастным с того самого момента, когда она вошла в кабинет. Ни улыбки, ни сочувственного взгляда. Вот и сейчас в ее голосе звучал металл, когда она бросила завершающую реплику:

      – Но вы должны понимать, что никаких гарантий мы дать не можем.

      – Конечно. Мне и так ясно, что не можете.

      – Двадцать миллионов, – задумчиво повторил цифру Ланьер – человек, отвечавший за городской кошелек.

      Кеннеди поднялся, с грохотом отодвинув кресло, и подошел к окну. Посмотрел на бурую траву внизу и деревья, на ветках которых остались лишь редкие, скрученные, мертвые листья. Этой зимой погода в северной Виргинии выдалась в последние несколько недель до странности мягкой. Прогноз предсказывал, что нынче ночью выпадет первый настоящий снег, но сейчас воздух все еще оставался теплым и сырым. В кабинет проникал с улицы запах гнилой растительности, и это наводило тоску. Через дорогу располагался сквер, в центре которого стояла огромная и темная модернистская скульптура, которая очертаниями всегда напоминала Кеннеди печень.

      Он мельком бросил взгляд на Джеффриса, который понял намек и встал рядом. Советник всегда пользовался лосьонами после бритья, и их было у него не менее двадцати на выбор.

      – Что, Уэнди, давит ответственность, а? – шепотом спросил мэр.

      – Мяч сейчас в ваших руках, босс, – отвечал Джеффрис, который всегда был с ним предельно откровенен. – Стоит вам выронить его, и нам обоим крышка. Придется уйти, и это в лучшем случае.

      В лучшем случае…

      А ведь после заварухи с Советом по образованию Кеннеди считал, что хуже быть просто не может.

      – И до сих пор ни одной зацепки, – сказал он. – Ничего.

      А двадцать три человека мертвы.

      И они знали, что психопат собирается снова убивать в четыре часа, а потом еще и еще раз.

      За окном продолжал задувать до странности теплый ветер. Еще несколько сухих коричневых листьев, кружась, упали на землю.

      Он повернулся к своему столу. На бронзовых часах было двадцать пять минут одиннадцатого.

      – По моему мнению, платить не надо, – заявил Ланьер. – Вполне вероятно, что как только он узнает о вмешательстве ФБР, то наложит в штаны от страха и скроется в неизвестном направлении.

      – Держу пари, он знал, что им займется ФБР, еще до того, как начал действовать, – возразила агент Лукас.

      Мэр оценил ее сарказм, а Ланьер снова остался глух к таким нюансам.

      – Вот уж не думал, что вы сторонница выплаты выкупа, – обратился к ней конгрессмен.

      – А я и не сторонница.

      – Но