Спасти империю!. Алексей Фомин

я ей укол сделал. Что это такое? Зачем вы?.. Не надо… – К деньгам он не прикоснулся, но и со стула не поднялся. – Да поймите вы, в конце концов!.. У нас ее просто не примут ни в одной больнице!

      Галине Дмитриевне оставалось лишь повторить свою просьбу:

      – Я вас умоляю, доктор…

      Доктор же лишь переводил растерянный взгляд с больной на хозяйку. Неизвестно, сколько бы это продолжалось, но тут подал голос фельдшер, продолжавший все это время держать носилки полураскрытыми:

      – Олег, забираем… Я знаю, где ее возьмут. – И тут же принялся разворачивать носилки.

      Доктор взял тысячу и, поднявшись со стула, спрятал ее в карман штанов.

      Но тут запротестовала Галина:

      – Эй, эй, эй, погодите! Нам совершенно не нужно, чтобы вы ее сплавили куда ни попадя!

      – Одевайся, мать, с нами поедешь. Увидишь все своими глазами. Не беспокойся, все будет в лучшем виде, – успокоил ее фельдшер.

      Мужчины втроем подняли больную, переложили ее на носилки-каталку и покатили к грузовому лифту. Галине Дмитриевне оставалось лишь спешно одеться, запереть квартиру и последовать за ними.

      IV

      Иван с первых дней пребывания земского посольства в слободе прямо-таки «прилип» к Валентину, проводя с ним дни напролет. Прежние Ивановы любимцы братья Басмановы и Федька Романов ревновали бешено и всячески старались вернуть себе его внимание и расположение, постоянно таскаясь хвостиками за царем.

      Пока стояла золотая осень, затянувшаяся в этом году, вся честная компания с интересом наблюдала, как дон Альба муштрует воинов, а потом отравлялась пострелять все с тем же доном Альбой. Испанец был не только отличным стрелком, но и прирожденным учителем, и царевич Иван под его руководством делал заметные успехи. Ну и про охоту не забывали. Тоже молодецкое занятие. Тем паче что Валентиновы подарки к этому располагали.

      Но тут зарядили дожди, вскорости сменившиеся снегом, и о парадной забаве временно пришлось забыть, так же, впрочем, как и об охоте. Зато теперь настала очередь «воинских игрищ». Царевич и его ближайшее окружение до того самозабвенно рубились в «солдатики», позабыв обо всем, что Валентин уже проклинал тот день, когда ему в голову пришла идея сделать такой подарок. Самое противное для Валентина заключалось в том, что детская игра (поскольку к ней подключились люди с боевым опытом, в действительности водившие в бой войска и посылавшие людей на смерть) превратилась в самое настоящее командно-штабное учение. И эти учения с разными вводными продолжались день за днем уже вторую неделю.

      Валентин вместе с князем Вяземским и младшим Басмановым сражался против царевича с доном Альбой, Федькой Романовым и еще одним Басмановым. Болельщиками, не скупившимися на советы обеим сторонам, были несколько бояр Плещеевых. А самый старший из них исполнял роль судьи.

      Сражение продолжалось уже несколько часов, и левый фланг Валентинова войска (к его немалой радости) уже скукожился, изогнулся, и если бы не край игровой поляны, за которую он зацепился, войско царевича вышло бы ему в тыл. Но Афанасий Вяземский