Спасти империю!. Алексей Фомин

увидеть рыбасоида. Да, от него тоже изрядно пованивало рыбасоидным духом. Но ведь он министр, и это все объясняет. Редко кто в наших верхах обходится без тесных контактов с рыбасоидами. И все же он человек, а Нина Федоровна чувствовала, что рядом с этой женщиной есть рыбасоид. И немалого калибра. Но увидеть его не смогла. – Но он не один, Шурик. У нее есть еще кто-то. Сейчас я постараюсь рассмотреть его повнимательнее.

      Галина уже не протестовала против такого неправильного чувства своего внука, она лишь молча глядела, как он сидит, понурив голову. Нина же Федоровна, поменяв свечи и надышавшись гармалы, вновь попробовала войти в транс. Конечно, это было совсем не то же самое, что путешествие с помощью Лобова по своему бесконечному коридору с множеством дверей. В этом случае она всегда знала, за какой дверью находится ее клиент. Она входила внутрь и могла наблюдать со стороны, а могла и проникнуть клиенту в голову. Проникнув же в мозг, могла считать хранящуюся в памяти информацию, а могла и заставить клиента выполнять ее команды. Теперь же она лишь установила дистанционный ментальный контакт с этой женщиной и могла только пассивно наблюдать за тем, какие картинки ей «покажут». Она, правда, попыталась сделать некий волевой посыл в сторону своего контрагента, но этого, судя по результату, оказалось недостаточно.

      Во второй попытке Нина Федоровна решила поменять тактику. Она не стала пассивно наблюдать за калейдоскопом картинок, идущим ей от контрагента, а потребовала: «Покажи мне своего мужчину! – и сразу же стала получать картинки с Тузовым. – Нет, не его. Другого покажи!» В ответ она увидела неясные, туманные очертания мужской фигуры. Нина Федоровна ждала, и изображение делалось все резче, контрастнее, и ей уже казалось, что этого человека она где-то видела. Но вот он дернулся, как от удара, повернулся к ней анфас, и Нина Федоровна сразу же узнала его. «Ведь это же сам Рыбас!» – мысленно воскликнула она, и тут же картинка исчезла, мгновенно свернувшись в яркую точку. А через секунду погасла и точка. Нина Федоровна погрузилась в кромешный мрак и тут же почувствовала удар, сотрясший все ее немолодое тело.

      Сначала Шурик не понял, что происходит с их гостьей. Она вдруг сгорбилась, вся как-то съежилась, руки ее безвольно съехали со стола и плетями повисли вдоль тела, а потом она начала заваливаться вбок.

      – Шурик! Держи ее! – крикнула бабка и вскочила со своего места.

      Но Шурик уже схватил Нину Федоровну за плечи. Она была вся мягкая, словно без костей, и вытекала из рук, как кисель. Шурик подхватил ее одной рукой под спину, а второй под коленки, и переложил на стоящий рядом диван. Бабка была уже тут как тут. Схватив гостью за запястье, она пыталась нащупать пульс.

      – «Скорую», Шурик, скорее! – крикнула она.

      Шурик схватился за коммуникатор.

      – Алло, «скорая»?! Тут женщине плохо…

      – Без сознания, скажи, – подсказывала ему бабка. – Инфаркт или инсульт.

      Но Шурик недолго общался с оператором «скорой». Стоило ему дойти до адреса, как он услышал в ответ:

      – Мы в Мытищи не выезжаем. Звоните в свою «скорую».

      – Ба,