Смерть императора. Александр Старшинов

увиденное пока мало соответствовало обстановке во сне. Что-то было похоже, но по большей части – не узнавалось. Неприметная кладовая (вход под лестницей) оказалась рядом с кухней – вся заваленная хламом – так что внутрь было не пройти. Но что-то настораживало. Тиресий готов был поклясться хоть Немезидой, хоть Геркулесом[20], что этот хлам не так давно перетряхивали.

      Тиресий принялся раскидывать старые корзинки и треснутые горшки, какие-то тряпки, сломанные метлы и деревянные ведра без ручек – выбрасывал прямо в коридор, а потом велел одному из фрументариев позвать себе людей на помощь.

      – Да что ты творишь?! – взвилась кухарка. – Это что, твое? Да ты… да не смей – господин вернется, мне все волосы повыдергает. И тебе, старый, тоже.

      «Вот же не знал, что я старый…» – подивился ее воплям Тиресий.

      Кухарку пришлось прогнать, кликнуть на помощь еще двух рядовых фрументариев.

      Кладовую наконец освободили, и центурион вошел в совершенно пустое помещение – четыре стены без окон с единственным входом. Тиресий велел принести факел и стал подносить его к многочисленным трещинам и щелям в стенах (следы землетрясений – нынешнего и, видимо, прежних). Внезапно возле одной пламя заколебалось – откуда-то тянуло воздухом.

      Фрументарии, знавшие толк в тайных комнатах, тут же оживились, притащили кирку. Не пытаясь сладить со сложным механизмом тайника, Тиресий велел выламывать стену, и после трех или четырех ударов несколько камней обвалились, открылся узкий лаз, круто идущий вниз.

      – Похоже, здесь все же имеется подвал… – усмехнулся Тиресий.

      Вход расширили. Тиресий побежал вниз по лестнице, держа в одной руке факел, а в другой меч. Фрументарии помчались следом.

      И тут увиденное полностью совпало со сном – до мельчайших деталей – и подвал без окон, и люди, закованные в колодки. Женщины и дети сбились в кучу и не шевелились…

      Тиресий приблизился к мальчишке, что лежал с краю, откинувшись, задрав к потолку острый подбородок. Даже при свете факела было видно, что он мертв.

      Женщина рядом еще дышала. Она с трудом приподняла голову и что-то прошептала – что именно, Тиресий не понял.

      Вслед за женщиной дернулась лежащая на полу девушка, открыла глаза, мотнула головой. Спутанные волосы, запавшие щеки, руки столь тонкие, что казались тростинками. Губы девушки шевельнулись.

      – Марк… – Это центурион услышал отчетливо.

      – Сбить оковы! – приказал он сопровождавшим его фрументариям.

      Через несколько мгновений он поднял девушку на руки. Она почти ничего не весила, а вот воняло от нее мерзко.

      – Этих всех наверх… – приказал Тиресий, кивая на остальных пленных.

      Кажется, многие уже умерли. Но человек шесть или семь шевелились.

      – Так это рабы… – заметил один из фрументариев.

      – Рабы? – усмехнулся Тиресий. – Глянь на золотую буллу мальчишки… я лично думаю, что это все свободные.

      Из кладовой освобожденную пленницу Тиресий притащил на

20

Немезидой клялись военные, а клятва Геркулесом была самой распространенной.