По следам «Турецкого гамбита», или Русская «полупобеда» 1878 года. И. А. Козлов

отправился в Вену. В австрийской столице царь и его канцлер пытались склонить императора Франца-Иосифа и Андраши примкнуть к русско-германской военной конвенции. Однако те отказались, считая данный шаг слишком рискованным для своей страны. Ведь после 1856 г. англо-русское противостояние точнее, чем холодная война, определить было сложно. Оказаться же втянутой в конфликт с Англией – такая перспектива совершенно не прельщала венских правителей. Вместо военной конвенции они предложили российской стороне более общее и менее обязывающее соглашение. 25 мая (6 июня) в Шенбрунне под Веной оно было подписано Александром II и Францем-Иосифом. В целом все свелось к декларации намерения двух императорских дворов избегать разладов и согласовывать свои действия в угрожающих ситуациях. Горчаков и Андраши подтвердили ранее выдвинутый российским канцлером принцип невмешательства в турецкие дела. При этом Горчаков, по словам Жомини, понимал его «в пользу христиан» и оговорил условием, что Вена не выступит против балканских христиан, если они, «выбрав благоприятный момент», организованно поднимутся на борьбу. При этом Горчаков заявил, что приложит «все усилия для предотвращения необдуманных, несвоевременных и изолированных восстаний, которые всегда кончались для христиан плачевно». Андраши согласился принять такое понимание невмешательства, не афишируя его[435].

      11 (23) октября 1873 г., после прибытия в Вену, к Шенбруннской конвенции присоединился германский император Вильгельм I[436]. Скрепленная подписями трех монархов конвенция получила «неточное название союза трех императоров. На деле это был не союзный договор, а скорее консультативный пакт»[437].

      Летом 1875 г. Жомини поспешил развеять главные опасения Андраши. Россия, по его заверениям, не намерена была потворствовать Сербии и Черногории в поддержке восстания[438] и добиваться создания новых автономных славянских областей в пределах Оттоманской империи. Вернувшийся из отпуска в начале декабря 1875 г. Горчаков полностью одобрил действия и заявления Жомини.

      Австро-Венгрия была удовлетворена, и стороны «центра соглашения» быстро договорились относительно совместных мер. Разработка конкретной программы реформ в восставших провинциях была поручена австро-венгерской стороне.

      В июле 1875 г. Жомини писал французскому послу в Петербурге:

      «Речь идет не о том, чтобы вмешаться во внутренние дела Турции; но державы могут действовать на обе стороны, чтобы побудить восставших к покорности, сербов и черногорцев к нейтралитету, Турцию к милосердию и справедливым преобразованиям. Это нравственное воздействие (cette action morale) будет тем более действенно, чем единодушнее и тождественнее будет образ действий представителей держав»[439].

      В том же месяце, направив письмо поверенному в делах в Константинополе А.И. Нелидову, Жомини заметил в нем:

      «Этот сизифов труд (курсив мой. – И.К.), эти постоянные стремления заделать трещины

435

Россия и восстание в Боснии и Герцеговине 1875–1878. Документы. М.: Индрик, 2008. С. 39.

436

Сборник договоров России с другими государствами. 1856–1917. М., 1952. С. 128.

437

История дипломатии. Т. 2. С. 41.

438

«На просьбу австрийского поверенного в делах поддержать в Белграде требование прекратить вооружения барон Жомини отвечал, что он вполне понимает, что Австро-Венгрия не может терпеть, чтобы государство, столь беспокойное, как Сербия, расширилось и превратилось на ее границах в постоянный очаг агитации». Татищев С.С. Император Александр II. Его жизнь и царствование. М.: АСТ, 2006. С. 654.

439

Татищев С.С. Указ. соч. С. 563.