Наша личная война. Лев Пучков

от вражьей крови шкурой, с огромными смертоносными клыками. В роли баранов сегодня, как всегда, двое русских пленных солдат первого года службы, из личных резервов Аюба.

      «Как всегда» – это насчет первого года службы. Практика показывает, что попадаются в основном молодые, необстрелянные салаги. Если русский солдат прожил на нашей войне год и не умер, его трудно взять в плен. Обычно они отстреливаются до последнего патрона, а потом подрывают себя гранатой да еще норовят это сделать так, чтобы пострадало как можно больше наших моджахедов. Потому что они знают, что их ожидает.

      Вообще, будь я на месте русских властей, я бы внимательно присмотрелась к этим выжившим на войне солдатам, когда они вернутся домой. Потому что это уже не маменькины сынки, которыми они были по призыву в армию, а совсем другие люди. В чем-то похожие на нас, серых волков, и неосознанно отторгаемые своим разноцветным обществом. Они несут в себе смертоносный заряд полного пренебрежения к ценности человеческой жизни и готовности убивать. Они опасны для рахитичного русского общества своей независимостью и повышенной жизнестойкостью…

      Дети играют в жмурки… У всех – небольшие ножи. У русского на голове мешок, в руках его такой же нож, как у всех. Один из «волчат» подскакивает вплотную, кричит: «Я здесь, гаски!» «Баран» поворачивается на голос, размахивает ножом. «Волчонок» ловко уходит от опасного взмаха, оказываясь за спиной у «барана» и тычет его ножом в задницу. «Баран» глухо вскрикивает – больно ему. Следующий «волчонок» подскакивает, зовет «барана»…

      На дне котлована жидкая грязь, но это «волчатам» не мешает. Они сильно возбуждены, азартно покрикивают, готовы возиться так до самых сумерек.

      Правила определяет Аюб. Для него это не игра, а так называемый «профотбор». Аюб сейчас работает в обе стороны: оценивает кандидатов на звание рядового моджахеда в джамаате Арби Шамхалова и высматривает претендента для Деда. Я – «оперативное сопровождение», как принято выражаться у представителей вражеских спецслужб.

      Правила простые. До особой команды «барана» можно только колоть в задницу. Это, конечно, очень больно, но позволяет ему некоторое время оставаться «на плаву». Аюб показал, куда колоть нельзя, чтобы не повредить седалищный нерв. Тот, кого «баран» порежет, сразу выбывает из игры. Если ты такой неловкий, что позволил врагу с завязанными глазами полоснуть себя, тебе не место в рядах воинов Джихада. Иди, тренируйся до следующего испытания.

      Для «барана» тоже есть правила. «Матч» длится десять минут. Если за это время «баран» порежет троих – его оставят в живых. Согласитесь, хороший стимул.

      Первый «баран» заметно вяловат. Он три недели сидел в зиндане, ему давали двести граммов черного хлеба в день и пол-литра воды – этого вполне достаточно, чтобы человек жил.

      У нас большой опыт в содержании пленных. Русские крайне редко бегут из наших зинданов. Те, кому удалось сбежать, – уникумы совсем из другой породы, про них даже говорить не стоит, потому что их очень мало. А любой нормальный человек к концу первой недели содержания в