Всё зачеркнуть. И всё начать сначала. Валерий Столыпин

понимала, что мир вокруг и она сама c этого момента стали другими, что это очень заметно со стороны, что скрыть изменения не получится, как ни старайся.

      Они, эти сладостные пороки, отпечатаны на лице, на теле, что  падение с высоты в бездонную пропасть порока или взлёт на вершину счастья (кто знает, как к этому отнестись), увидит теперь каждый встречный, стоит только бросить на нгеё скользящий взгляд .

      Молодые люди никак не могли проститься: то и дело кидались в объятия, опять сбрасывали одежды, сливались в подвижный клубок, рассыпались, пытались успокоиться, сосредоточиться, о чём-то договориться…

      Мама накормила Вадика смесью. Он спал.

      – Что с тобой, дочь? Ты какая-то необычная… светишься вся.

      – Давно нигде не была, не гуляла. Это я от свободы опьянела, мамочка.

      У Полины было время подумать, обсудить произошедшее событие с внутренним цензором и диспетчером, договориться,  обсудить…

      Странным образом всё вокруг приобрело иные очертания, другие цвета, запахи, вкусы.

      Жизнь попала в фокус, у неё появились чёткие силуэты.

      Теперь Полина понимала, что, почему и зачем делает, чего хочет от жизни.

      Вадик почему-то вдруг перестал кричать и болеть. Ромка стал вовремя возвращался с работы, постоянно лез с нежностями.

      Полина начала чувствовать его желания, но перестала их разделять. Она поняла, что любовь, та любовь, с которой всё началось, закончилась, что семейная жизнь превратилась в рутину, обыденность, неприятную обязанность.

      А ещё она поняла, что ничего не хочет менять, что её в принципе всё устраивает.

      Ромка замечательный муж: вкалывает, обеспечивает, не обижает. Наверняка станет неплохим отцом.