Хмарь. Солдат удачи. Николай Александрович Соколов

которые придумывали привилегированные курсанты. В СССР это называлось «дедовщина». Чаще всего власть захватывали беспредельщики, которые с помощью физического насилия добивались от курсантов беспрекословного выполнения приказов. Кроме того, курсанты, считающие себя высшими людьми, «право имеющими», стали повышать успеваемость взвода способами вне закона. Они умудрялись зарабатывать деньги на отстающих курсантах, причем все остальные одобряли насилие:

      – Так им и надо.

      – Сами виноваты.

      Отец разъяснил мне схему. Она была предельно проста и цинична.

      У новобранцев зачет по физической подготовке проходит, как правило, по последнему курсанту. Из-за плетущихся в хвосте всему взводу приходится бегать лишние километры или делать дополнительные силовые упражнения. В такой ситуации «воспитательный процесс» аутсайдеров воспринимается на ура. Причем все делается в рамках учебного процесса. «Право имеющие» подходят к инструктору по рукопашному бою с просьбой потренировать курсанта. Потом избитого курсанта сдают медикам на лечение. Медики берут за восстановление здоровья двести кредитов наличными или триста, но в долг. Причем медики, как сообщил мне отец, за каждого больного отстегивают беспредельшикам тридцать кредитов. У нас во взводе было три человека, на которых висел долг более трех тысяч кредитов…

      Отец, став правой рукой сержанта, прекратил избиения. Но и увеличил физические нагрузки.

      – Чем меньше свободного времени у курсанта, тем меньше головной боли у меня, – говорил он всем жалобщикам.

      Всех желающих покомандовать он приглашал на спарринги для повышения уровня боевой подготовки.

      Ещё в СССР он получил КМС по боксу на окружных соревнованиях. В девяностых он заслужил коричневый пояс по карате.

      Ему нравились рукопашные схватки. Поэтому он часто участвовал в тренировочных боях не только с курсантами, но и сержантами.

      Со мной отец проводил тренировочные бои очень часто, и синяки отличительной меткой присутствовали на моем лице и теле.

      Несколько курсантов решили, что я слаб, и попробовали приподнять свой авторитет, но не преуспели в этом. Никто не догадывался, что мы родственники и, решив, что конфликт у нас из-за того, что я претендую на место в свите сержанта, отстали от меня.

      Может, помогло то, что двое зачинщиков после драки со мной отправились в медкапсулу поправлять своё здоровье.

      На вопрос, каким спортом занимался на Земле, я всем отвечал, что КМС по шахматам.

      Большинство интересующихся курсантов решало, что я так шучу, и принималось заливисто хохотать.

      Не расскажешь же всем, что я рос озорником, и отец вместо наказания ремнем, предлагал выбор: тридцать минут в углу, или сто отжиманий, или двадцать подтягиваний. Один раз у меня за неделю набежало более двухсот подтягиваний.

      А ещё можно было обыграть отца в шахматы, и тогда все долги прощались. Но это было непросто. У отца был первый разряд