Соотношение сил. Полина Дашкова

которую она сказала польке, он вошел позже. Но повторил слово в слово.

      – Что вы имеете в виду? – спросила она обиженно.

      – Ты отлично меня поняла, не прикидывайся.

      – Да, но ведь все пользуются. Восточные рабочие повсюду, на заводах, на фермах… – Эмма запнулась и почувствовала, как забегали у нее глаза.

      – Вот именно, – кивнул Вернер, – все воруют чужой труд. А я не буду, и тебе не советую. Хотя куда ты денешься? Ты и твой муж, мой бывший сын. Работа небось кипит? Реактор уже строят?

      – Вот этим поляки точно не занимаются, – выпалила Эмма и прикусила язык.

      Она была уверена, что старик сейчас спросит, кто же, если не восточные рабочие, добывает уран, однако ошиблась.

      – Вы уже удостоились личного благословения нейтрона? – с хитрой усмешкой спросил Вернер.

      Вопрос, хоть и звучал странно, показался Эмме вполне безобидным. Он касался исключительно науки. Старика интересовало, как продвигаются опыты, удалось ли получить свободные нейтроны и просчитать цепную реакцию. Сейчас Эмма занималась именно этим и с удовольствием бы поделилась своими успехами с Вернером. Конечно, секретность, подписка и все такое… Впрочем, она опять ошиблась.

      – Он ведь, нейтрон этот ваш, с усиками. – Старик весело подмигнул. – Все люди – заряженные частицы со знаками плюс или минус, а он никто, ничто, собственного заряда не имеет, возник в результате распада ядра, неуловим, не поддается никакому воздействию, обладает колоссальной проникающей способностью. Чедвик открыл нейтрон в тридцать втором, и сразу нейтрон выпрыгнул, воплотился. Интересная аналогия, ты не находишь? На самом деле их два. Второй тоже выпрыгнул в результате распада, тоже никто, ничто и тоже с усами. Больше одного нейтрона – вот тебе цепная реакция. Точная дата ее начала – первое сентября тысяча девятьсот тридцать девятого. Ну, дорогуша, ты возьмешься просчитать результат?

      «Ладно, – спокойно подумала Эмма, – пусть болтает, ничего страшного, к тому же слишком путано…»

      Зашла горничная, произнесла одно слово: «Битте» – и показала знаками, что стол уже накрыт.

      – Ой, я хотела сама приготовить, – всполошилась Эмма.

      – Отдыхай, дорогуша. Ты уж не обижайся, но стряпает она лучше, чем ты. Пойдем, сейчас сама убедишься.

      – Спасибо на добром слове.

      Стол накрыт был правильно, не придерешься. Эмма разложила салфетку на коленях, взяла бокал, щурясь, полюбовалась игрой хрусталя.

      – Ваше здоровье, Вернер.

      – Мг-м. – Он пригубил, кивнул. – Вкусно.

      – Еще бы, – улыбнулась Эмма, – настоящее рейнское, мягкое и совсем не кислое.

      – Что же ты, дорогуша, принесла такую прелесть сюда? Выпила бы дома, с мужем.

      – У Германа от белого сухого изжога.

      – Изжога у него от вранья. – Старик бросил в рот маслину и спросил с деланым равнодушием: – Небось по-прежнему твердит, будто это я убил Марту?

      Эмма заерзала на стуле. Меньше всего ей хотелось сейчас говорить на эту тему. Болевая точка, корень конфликта. Нет, конечно, в убийстве Герман отца не обвинял,