Пеладжиос и Эвелина. Поэма. Павел Агеев

приказал страже

      Свою единственную дочь Данаю

      Запереть в высокой башне.

      Он не хотел её крови,

      А чтоб смерть она ждала

      И с приходом голода

      Взаперти чтоб умерла.

      Дверь прочно замуровали,

      Чтоб не заходили люди.

      И чтоб надежду оправдало

      Её непорочное целомудрие.

      Спотыкаясь, бежали минуты,

      И шагали недели.

      Встречавшее всех утро

      Закатом укладывало в постели.

      Ранее любимая дочь,

      Теперь обречённая смертью,

      Смотрит в далёкую ночь

      И плачет в ладони ветру.

      Дева лишь тем была сильна,

      Что молитву шептала,

      Как вдруг оборванная тишина

      Обликом из пустоты восстала.

      Ночь полностью бессонна

      И молниеносный разрыв небес

      Игривым раскатом грома

      Явил в башню Зевса.

      Мощнейшей силой

      Бог молнии укрощал

      И в облике седого мужчины

      Перед девой он предстал.

      Одарил он Данаю

      Высочайшими комплементами,

      Шёпот из небесного края

      Обёрнут закатной лентой.

      – Ты, земная смертная,

      И тобой я восхищён.

      Все закатные ленты

      Тебя жаждут коснуться лучом.

      Я юркостью молний

      Раскрашу тучи бледные

      Чтоб лик твой в них запомнили

      Тысячью легендами.

      Ты нежна и строптива

      Мне перед тобой не устоять,

      В тебя вдохну я силу

      Готова ли ты меня принять?

      В движениях он застыл.

      Пронзающие блики его глаз

      Выражают огненный пыл.

      И пламя ласкает экстаз

      Невозможно остановиться,

      Перед сексуальной пучиной

      Пропорциональные мышцы

      Грациозно выражают мужчину.

      Очаровав мышечной сталью

      И романтичной душой,

      Дева перед ним предстала

      Абсолютно нагой.

      Эротичным скольжением

      Пеплос явью озарил мираж.

      Воскликнуло восхищение,

      Дугой омывая пляж.

      Словно над водопадом,

      Под освещением луны,

      Радуга цветёт садом

      И лишь ему цветочки видны.

      Страсть окутала близостью

      Бога и само совершенство,

      Даная лишилась невинности

      Вкусив плод блаженства.

      Сладко-манящее мгновение

      Растянулось на часы

      Семя блаженным проникновением

      Оставлено в виде грозы.

      Тучи расправили кудри,

      Чистой гладью небес.

      Даная лишилась целомудрия

      И возрадовался Зевс.

      Так же, как и проник

      Громовержец в башню,

      Явив из ниоткуда лик

      И исчез он так же…

      Пришедшая в себя Даная,

      Поняв, что произошло,

      Наготу скромностью прикрывая,

      Восхищалась она