Смотрящие в бездну. Валерия Мейхер, Чак Бодски

сольные гитарные партии. Прошло ровно пять минут, как Бенедикт спокойно сопел, повернувшись к стене.

      Мальчик проснулся от того, что он почувствовал, словно кто-то сел на край кровати. Он открыл глаза и глянул на фигуру, сидящую прямо напротив яркого лунного света. Такого яркого, что не было возможности разглядеть лица. Бен подумал, что это отец зашел к нему ночью, но… зачем?

      – Пап? – спросил мальчик, протирая маленьким кулачком сонный глаз. – Пап, ты чего? Все в порядке?

      Фигура повернула голову и посмотрела на него. Бен понял, что это не папа, и тут же закричал от страха. Ему показалось, что закричал. В тот момент, когда он открыл рот, сидящий-на-краю мягко повел рукой, и голос Бена пропал, как и вера в то, что он выживет.

      – Не бойся меня, Бенедикт, – сказал Черный Человек. – Я не тот, кого тебе стоит бояться.

      Сердце мальчика колотилось с такой частотой, слово вот-вот разорвется. Его лоб моментально взмок, а тело сделалось каменным, не желая шевелиться. Было страшно. Но Бен не мог отвести взгляда от черной фигуры, чьего лица он не видел.

      – До меня дошел слушок, Бенедикт, что ты не веришь в Ангелов и в самого Всевышнего, – мальчику показалось, что говоривший усмехнулся. – Что ж, это твое право, и никто тебя за это винить не будет. Вот только сейчас перед тобой сидит твой ангел-хранитель, – он умолк на секунду, повернувшись, своим полностью черным, как ночь, лицом глядя на Бена, потом мягко, словно по-отцовски положил руку на голень мальчика и сказал:

      – Ты все еще боишься. Успокойся, я тебя не обижу, – повторил он. И Бен ему поверил. Он не мог объяснить, почему. И даже если бы он был старше – все равно бы не смог. В один момент ему захотелось верить и любить эту черную фигуру, сделать все, что он ему скажет. Бен расслабился и почувствовал, как ему становится спокойно; словно тепло опускается от бедер к голени, хотя должно было быть наоборот.

      – Кхм. Кажется, перестарался, – фигура вновь улыбнулась, но для Бенедикта это скрылось в непроглядной, напущенной на силуэт странника тьме. – Видишь, даже мне еще предстоит многому научиться. Как и тебе, мой милый друг. Чтобы ты окончательно поверил, что Бог есть, я скажу тебе кое-что по секрету: ты станешь священником, хочешь ты того или нет. Твои родители настоят на этом.

      Он говорил медленно и добродушно, Бен чувствовал это и, не заметив, как к его телу вернулись силы, начал кивать в знак согласия.

      – Я бы советовал тебе согласиться с ними.

      Черный человек аккуратно встал с кровати, нацепил на голову висевший все это время на стуле котелок, одернул контуры своей одежды и повернулся полубоком к мальчику.

      – Запомни мои слова, малыш. А теперь спи.

      Бен рывком поднял свое детское тельце с кровати, выдергивая себя из ночного ни то кошмара, ни то наваждения. Он не помнил всего (кроме голоса), что ему снилось, зато отчетливо понимал, что простыня под ним мокрая и имеет отчетливый запах. Мальчик расстроился. Такой взрослый, целых тринадцать лет, а обмочился во сне. Хотелось плакать.

      – Дорогой, с тобой