Атомное сердце. Владислав Выставной

сначала недоуменно косился на этого странного Летуна, лица которого он никак не мог вспомнить, и постепенно начинал верить в его слова. Убеждение Мима действует на всех – даже на молчаливых Мусорщиков.

      Конечно же, он – никакой не трус, и не предатель. Он – свидетель великого и трагического часа, когда коварная Россыпь ударила в спину вскормивших ее Миров. Да, да! Именно так все и было!

      На лице Прыща появилась скромная гордость. Он даже отвел взгляд от Нюхача, посмевшего подвергнуть сомнению его лояльность.

      А Правый помощник смаковал подробности:

      – Бриг начало трясти – еще немного, и перегрузки развалили бы его на куски. Тогда, зная, что это грозит Трибуналом, я принял решение. Да, я схватил Вожака – и ушел по скоростному рукаву на орудийную палубу. Большинство канониров были уже мертвы, переборка из последних остатков композита заращивала пробоину. Я понимал, что спасательные капсулы будут расстреляны врагом, а потому бросил бесчувственное тело Вожака…

      – Бесчувственное? – переспросил Нюхач.

      – Конечно! – развел руками Правый помощник. – Разве Вожак позволил бы увести себя с мостика, не будь он тяжело контужен?

      Прыщ смотрел на Гора с восторгом. Он уже верил в свое героическое ранение, и в душе его играли торжественные трубы.

      … – Так вот, – продолжил Правый Помощник. – Я бросил его бесчувственное тело в оружейную капсулу. И тут лучом среднего калибра пробило броню. От высокого жара на мне вспыхнула форма. Я успел отстрелить ее, прежде, чем нырнул в капсулу вслед за Вожаком…

      – А почему же вы не остались на корабле? – нахмурившись, спросил Нюхач. – Ведь вы выполнили свою миссию… Э… По спасению свидетеля славной битвы?

      – Как же он мог остаться? – с горечью бросил Прыщ. – Если пробило броню и настолько поднялась температура – это просто самоубийство. Он же не Вожак, чтобы уходить в Счастливый мир вместе с гибнущим кораблем…

      Гор мысленно зааплодировал. Это самый высокий класс игры Мима – когда одураченные зрители начинают подыгрывать тебе в создаваемой тобой же иллюзии. Осталось добиться такой же реакции от Нюхача.

      Но тот выглядел совершенно непробиваемым. Его не трогал рассказ о героических подвигах звездных пограничников. Его интересовало одно: где в показаниях задержанных таится слабое звено, потянув за которое, можно вытащить доказательство измены. А еще лучше – свидетельства шпионажа в пользу врага.

      Это было бы идеальным ключом к продвижению по служебной лестнице. Ему убийственно наскучила служба на одиночном бриге. Хотелось получить настоящую работу, лучше всего – нелегальную, в чужих Мирах, во вражеских тылах. Ведь тяга к шпионажу у Нюхачей заложена генетически. Здесь же попросту негде развернуться…

      – Допустим, – сухо сказал Нюхач. – Давайте перейдем к другому эпизоду: откуда здесь взялась яхта класса «экселент»? Кто пытался вскрыть кокон? И зачем его заварили обратно?

      Гор дал возможность высказаться Прыщу. Тот не нашелся, что сказать. Все-таки,