Нуар. Андрей Валентинов

верный друг Даниэль…

      Улыбнулся, вспоминая подзабытые строки.

      Порядок любит он и слог высокопарный;

      Делец и семьянин, весьма он трезв умом…

      Крупный план

      Эль-Джадира

      Август 1942 года

      …Крахмальный воротник сковал его ярмом,

      Его лощеные штиблеты лучезарны…

      Сделав паузу, я с удовольствием затянулся, стряхнув пепел в медную пепельницу. Даниэль Прюдом покосился на носки своих штиблет, дернул усиками. Сегодня он был не в привычной форме, а в мешковатом светлом костюме, что придавало «ажану» не слишком солидный вид. Не хватало лишь тросточки и шляпы-канотье.

      Что небеса ему? Что солнца блеск янтарный,

      Шафранный, золотой? Что над лесным прудом

      Веселый щебет птиц? Ведь господин Прюдом

      Обдумывает план серьезный и коварный:

      Как в сети уловить для дочки женишка;

      Есть тут один богач, уже не без брюшка,

      Солидный человек, – не то что сброд отпетый…

      – Где ты прочитал эту гадость? – Даниэль, погладив себя по брюшку, отложил в сторону кальянный мундштук. – У вас, у русских, совершенно превратное представление о французской литературе. Да! Кстати, моей Мари всего десять, для женишка еще рано. Попробуй все-таки кальян, сегодня они угадали со смесью.

      Послушавшись, я взял свободный мундштук, осторожно вдохнул, подождал немного.

      Забулькало…

      – Нет, не мое, – констатировал я, вновь затягиваясь «Фортуной». – Даниэль, как можно ходить в такие притоны?

      Слегка подкрашенные усики довольно шевельнулись.

      – Можно. Если это правильные притоны.

      Даниэль Прюдом, заместитель шефа полиции Эль-Джадиры, в «Старой цитадели» бывал регулярно, но исключительно по долгу службы. Отдыхать же предпочитал в арабских кофейнях возле рынка. Это заведение именовалось «Al Andalous», но ничего андалузского я пока не заметил. Кофе оказался и вправду неплохой, но все остальное не радовало. Тесно, темно – и очень неудобно. Особенно для меня, привыкшего к нормальным стульям.

      Подозрительно булькающий кальян тоже не вдохновлял. Мало ли что туда могли намешать?

      Смущали и тяжелые занавеси – слева и справа, отделявшие нас от прочих искателей андалузских радостей. Прюдом, уловив мой взгляд, легкомысленно махнул рукой, присовокупив, что здешняя публика не сильна в языке Вольтера. В подобную наивность я, естественно, не поверил, поэтому предпочитал не повышать голос. К счастью, музыканты пока еще отдыхали, равно как прочие танцовщицы и глотатели змей.

      Местечко было, что ни говори, пряным. Оставалось понять, зачем заместитель начальника городской полиции затащил меня именно сюда. Может, среди кальянов и дрессированных змей мой новый друг-приятель чувствовал себя увереннее, чем в зеркальном аквариуме «Старой цитадели»? Переговоры намечались серьезные, а в этом деле важна каждая мелочь. Например, доставшийся мне диван – жесткий и слишком короткий.

      – Рич!