Писатель. Дневник Джорджии. Дэри Айронин

заклинания?

      – Есть, но у меня не выйдет.

      – Почему?

      – У меня нет сейчас на это сил. К тому же я замёрз.

      – Тогда что же нам делать?

      – Есть один способ… – на лице Джесси появилось что-то на подобии улыбки.

      Джорджия смутилась, но он продолжил.

      – Напротив есть ещё одно одеяло. Мне кажется, что если мы сядем ближе друг другу и обнимемся, а ещё накроемся этим последним сухим одеялом, то нам будет тепло. Что скажешь? Я знаю, ты мне не доверяешь, и из уст моих это предложение звучит пошло, но…

      – Что ж, не простудиться же нам в самом начале путешествия, – сказала Джорджия и аккуратно подобралась ближе к Джесси.

      Колдун отбросил влажные одеяла, сел поудобнее, прижав к себе Джорджию, и закутал их обоих в последнее одеяло. Он чувствовал, как дрожит хрупкое женское тело не то от страха, не то от холода, но молчал. Джесси и Джорджия чувствовали друг друга кожей и согревались. Сперва волнение, растекавшееся огнём по телу, было неуютным. Но уже скоро Джорджия привыкла к Джесси и даже задремала.

      Глава 10

      Дневник Джорджии

      Что такое труд писателя? Созидаем ли мы что-то или же только записываем то, что было, есть или будет? Трудно сказать. Но слова (пусть и воображаемого!) Джесси заставили меня задуматься. В самом деле, откуда я могу быть уверенной, что не связываюсь с другим миром, пока пишу историю? А вдруг так? И, может, все эти персонажи, которых я вроде бы выдумала, на самом деле существуют или существовали, или будут существовать в каком-то другом измерении? Ясно только одно. Писательство похоже на припадок, в продолжение которого я ловлю видения. Стоит только сесть за книгу, как время куда-то исчезает. Я проживаю день за днём с героями будто бы вторую жизнь. Я могу смеяться и плакать, пока пишу. Эти чувства и эмоции похожи на те, что испытываешь при просмотре трогательного фильма, но в разы глубже, потому что на тебе лежит ответственность за судьбы персонажей. Я даже не знаю, как описать чувства добросовестного писателя. Может, это похоже на отношение между родителем и ребёнком?

      Меня увлекает мой мир. Ми-ра-ку-ла! Это моё заветное слово. Я удивительно много нового узнаю, пока пишу. И, если мир вокруг за эти часы остаётся прежним, я, наоборот, меняюсь. И удивительно, что раньше я говорила по-другому. Ну ладно, может быть, не я меняюсь, а моё восприятие меняется. Я не могу не сравнивать Миракулу и реальный мир. И порой мне, конечно, хочется остаться там, но… Я понимаю, что это неправильное желание. Сбежать от реальности – не выход. Бросить родителей – подло. Изменить реальный мир, чтобы он стал таким, как Миракула, я тоже не могу. Остаётся только жалеть, что Миракулы не существует. Или тот мир существует, но слишком далеко от меня. Для реальности достаточно того, что я, как бы это парадоксально не звучало, несу в себе Миракулу. Ведь я и там и тут одна и та же. Но вот, что ещё меня волнует: насколько персонажи в моей книге самостоятельны? Даже если Миракулы не существует, мои герои живут сами по себе или я всё-таки управляю ими? Я уже говорила,