Сказки старого Волхова. Вадим Анатольевич Кузнецов

– и?

      – Да ладно… Расскажи мне лучше, откуда ты, такой чудной? Видела я, как ты волка приложил, сильный ты…

      – Болеслав я, младшой сын Усыни. Слыхала о таком воине?

      – Отец сказывал… А я Олеся, Гораздова дочка. Кузнецова Олеся, – ответила гостья, слегка взмахнув ресницами.

      – А что я тебя в доме не видел?

      – Дык, меня отец в строгости держит… Всякому не показывает… Коли узнает, что я тут с тобой, так не сдобровать нам обоим.

      – Ну, это ж не я к тебе в постелю забрался, – хмыкнул Болеслав, но сразу замолчал, поняв, что не те слова сейчас надобны.

      Олеся вновь зарделась, словно спелая вишня. И подумал молодец, что неспроста это все.

      – А ты что не спишь?

      – Догадайся… – слегка потупив взор, ответила Олеся.

      Девица явно не поболтать пришла… Болеслав осторожно тронул Олесю за плечо, и она склонилась к сильной мужской руке, подставляя губы для поцелуя. Не сробел Болеслав, поцеловал деву в губы алые да погладил плечи нежные. Начала она дышать быстро, перси напряглись и вздыбились, чудным запахом обволакивая.

      Но тут Олеся чуть отстранилась. Она не спешила сразу же падать в объятия малознакомого.

      – Ты не думай, Болька, что я распутная! Нравишься ты мне, – прошептала Олеся, пряча глазенки хитрые. – А кузня наша на отшибе стоит, мало кто из парней заходит. Разве что вои княжьи. Да и идут они к отцу, кобылу подковать али меч сладить… А вои-то, у них в каждой деревне по зазнобушке… Сегодня здесь защитничек, завтра – в походе дальнем, а послезавтра нет уж милого, одна могилка в чистом поле! Вот тебе и вои!

      Болеслав между тем, хоть и продолжал слушать Олесю, но непрерывно поглаживал тело младое, девичьей красотой пышущее.

      – Да и честно скажу тебе, хрома я на ножку левую, – продолжала кузнецова дочь. – В младенчестве мамонька уронила. Бывает, в соседних селах да на ярмарках парни-девицы хороводы водят, а я не хожу, стыдно мне. Как спотыкнусь, так и засмеют. Вот и кукую тут, одна-одинешенька. Так вот, Болька… Ну, поцелуй меня еще, больно сладостно ты целуешь!

      Кто ж знал, что Олеся так страстна окажется? Закричала милая во все удовольствие, в глазах заискрилось да потемнело, запрыгали оранжевые зайчики, ушами хлопая; а петух предательски прокукарекал… И сразу потолок в раю обвалился!

      Собака отчаянно залаяла, шум-гам, переполох. Вскоре послышался и крик разъярившегося кузнеца.

      Болеслав недалече думал, чмокнул Олесю в губы, шепотнул любовно и осторожно помог вылезти через щель обратно, наружу сарая. Сам же сплюнул сушеную травинку, туго завязал портки и решил спуститься пониже, как хозяйка Румяна советовала. Однако не рассчитал силушку, зашатался и кубарем скатился прямо под ноги злого Горазда.

      Кузнец уже стоял в распахнутых дверях с огромным сверкающим топором.

      – Где Олеська, паршивец! Зарублю прелюбодея! – кричал возмущенный папаша, и его всклокоченная борода развевалась на ветру, делая более выразительными безумные голубые глазищи. Лицо горело злобою,