Изобрази меня злодеем. Дарья Кандалинцева

бался – по-настоящему улыбался, глазами, а не только губами. А потом, ещё хуже: что-то произошло с Миром, он изменился, и от одной мысли о том, чтобы находиться рядом с ним, у Ади волосы становились дыбом.

      Когда Ади и Мир были маленькими, они презирали друг друга просто из принципа бунтарской ребячьей натуры: если родители говорят тебе, что ты должен что-то делать, ты делаешь прямо противоположное. Если родители говорят тебе, что ты должен с кем-то дружить, ты начинаешь враждовать, ломая игрушки своего недруга и швыряясь грязью в спину.

      Когда Ади и Миру было по двенадцать, они подрались. Пинались, размахивали кулаками и рвали друг другу рубашки во дворе семейного особняка Лишанов, перед одним из званых ужинов (теперь Ади даже не мог вспомнить, из-за чего началась эта ссора). Родители Аделарда и родители Мира были в такой ярости, что выгнали мальчишек, наказав им держаться подальше от столовой, потому что на них двоих невозможно было смотреть – на их разбитые губы, ссадины и царапины – тем более уж нельзя было показывать детей в таком виде гостям, самым богатым и глубокоуважаемым людям города Св. Дакталиона.

      Однако Ади стал презирать Мира лишь ещё больше с того дня, но не потому что его выгнали с ужина (плевать ему на ужин), а потому что Мир победил тогда. Тихий мальчишка со лживой улыбкой избил высокого, широкоплечего Ади, как будто готовился к войне всю свою жизнь.

      Какое унижение.

      А потом, когда им исполнилось по пятнадцать, произошли эти странные изменения – Мир внезапно стал центром всеобщего внимания и восхищения. Раньше никто особо его не замечал: сын Олега Преджиса, самого респектабельного адвоката в городе, ну и что с того? Это же самый респектабельный адвокат в городе, который может помочь кому угодно и оправдать что угодно – смотрите на него, а не на его детей. Но теперь люди начали говорить, говорить, говорить… Какой Мир идеальный, как легко ему удаётся добиться всего, чего бы он ни пожелал.

      Точно какого-то тёмного бога. Все восхваляли его.

      Однако Аделард не восхвалял. Что-то неладное творилось с Ади, когда Мир оказывался поблизости, что-то неподдающееся контролю. Никто больше, казалось бы, этого не замечал, но Ади привык прислушиваться к своим чувствам, ко всему, что ощущалось неправильным – потому что вся его жизнь ощущалась неправильной. Он не мог объяснить, но чувствовал себя обманутым каждый раз, когда видел Мира. Одураченным. Как будто что-то едва заметно ворочалось в его сознании или в душе – или в сердце? Противоестественное.

      Он даже однажды спросил об этом у своей сестры, Джасны. Она всегда была не по годам сообразительной и умела замечать детали, которые другие обычно упускали из вида. Однако Джасна лишь пожала плечами. «Возможно, Мир просто-напросто вежливый парень, — сказала она. – И вполне симпатичный. Никогда ни у кого ничего не просит и хорош во всем, что он делает. За что тут можно невзлюбить?»

      И всё же Ади сомневался, что тут всё так просто. «Возможно?» Первое, что сказала Джасна – возможно. Она произнесла слово так, словно не была уверена, словно пыталась избежать дальнейший расспросов, который вызывали у неё неуют и неуверенность, но она не понимала почему, поэтому просто отнекивалась. Но Джасна всегда была уверена во всём, что говорит вслух.

      А ещё город был полон историй. Пугающих, старинных сказок о четырёх магах, что основали Дакталион много веков назад, об их способностях порабощать простых людей, вселять в сердца людей страх и любовь, внушать им забвение о прошлом. И – даже убивать без единого прикосновения. Если верить этим легендам, маги исчезли, однако спрятали свою магию, чтобы в один прекрасный день те, кто достоит, её отыскал.

      Мир Преджис не достоин. И нет никакой магии, лишь детишки и сумасшедшие могут воспринимать подобные россказни всерьёз.

      Мир Преджис не достоин, потому что несколько лет спустя, новость о смерти его отца разлетелась по городу. «Какое несчастье, какой неожиданный, печальный конец, – сплетничали все, кому не лень. – Сердечный приступ». Олег Преджис был немолод, однако никогда не жаловался на своё здоровье, любил спорт, любил минимизировать риски, как настоящий юрист, и никогда не пропускал визиты к врачам. А потом в один прекрасный день – мёртв. А Мир Преджис, старший сын, унаследовал весь его процветающий бизнес, его огромную юридическую фирму. Однако вместо того чтобы выслушивать соболезнования, он исчез. Уехал. Оставил родительский дом и даже не появился на похоронах. И всё равно никто, похоже, не подозревал Мира, все стали восхвалять и любить его лишь сильнее.

      У Ади кожа покрывалась мурашками, холодея от возможных вариантов истинных причин, которые рисовало его подсознание.

      Но здесь не может быть магии.

      «Мой сын однажды станет хорошим юристом, – бывало усмехался Преджис старший. – Может, почти таким же хорошим, как я». Как и всегда, Мир улыбался – губами, не глазами – и извинялся, покидая подобные беседы.

      Теперь же Ади думал, что Мир был куда лучшим юристом, чем его отец, с самого начала. Куда лучшим преступником. Потому что вот, кем были отцы Аделарда и Мира, – преступниками. Иначе как может человек, у которого нет разногласий со своей совестью, скрывать