Давид. Ольга Которова

у меня в голове. – Вырваться и бежать в полицию со всех ног, сообщать о покушении, вот тогда-то их накажут!»

      Меня вынесли на улицу, поднесли к одному из внедорожников и усадили на заднее сидение, заблокировав дверь.

      Я сидела в автомобиле, а по моему лицу текли слёзы, которые обжигали щёки. Они, будто ножи, царапали мою кожу. А самое обидное, что никто за меня не заступился – ни одна живая душа.

      Я с рождения живу в этом доме, меня знают все жители этого двора, и я знаю лично каждого. И ни один человек, кто улыбался при виде меня, ни один не открыл свою грёбаную дверь и не поинтересовался тем, что происходит. Никто даже не попытался вызвать полицию. Все остались сидеть за своими железными дверьми и молча слушать и смотреть, как меня силком выносят и захлопывают дверь машины. Я кричала во всё горло, пока меня несли, так громко, что даже сорвала голосовые связки, но никто мне не помог. Все отвернулись, даже собственный муж. И как теперь мне пережить всё это? А главное, что нужно тому, кто меня похитил?

      ***

      Ему не нравилось, что происходит, он думал, что всё будет иначе: приедет и заберёт своё. Но тот ублюдок даже и пальцем не повёл. Он просто отдал свою жену в счёт долга.

      Когда Давид первый раз увидел ту, которой хотят расплатиться, он не мог понять. Как можно отдать женщину, которая является твоей женой? Свою жену он никому бы не отдал, что бы ни случилось. Трогать её мог только он. Только его руки могли касаться её, и только его глаза могли на неё смотреть. Но её больше нет. Он собственными руками придушил ту, которая его предала. Сначала задушил и смотрел, как она мучается, прося у него пощады, а потом вырвал ей сердце. Такие, как она, не должны были топтать эту землю своими прогнившими насквозь ногами.

      Он был хозяином, царём всего, что его окружало. У него была своя империя, которую он создал сам, царапая и жуя землю зубами. Он отомстил всем тем, кто когда-то обидел его и его мать. Отомстил каждому обидчику и думал, что станет легче, но легче не стало. Зуд, который раздирал где-то глубоко в душе, остался, напоминая ему о случившемся.

      Каждую ночь ему снились кошмары с участием матери. Она просила, чтобы её отпустили и не трогали её мальчика. Она была единственным живым существом, которое он любил и которое забрали. Давид до сих пор помнит тот день, когда его отец вернулся с охоты пьяный, а пьяный он был почти всегда, зашёл в спальню и опять взял силой свою жену, от которой уже почти ничего не осталось. Мать Давида была настолько худа, что казалось: она просвечивает.

      Когда она не дала отцу первый раз, тот ударил её, а потом залез на неё сверху и насаживал свой огромный член, отчего женщина безмолвно рыдала. Всегда, когда приходил отец, мать запирала Давида в своей комнате, чтобы тот не попадался на глаза этому ублюдку, который был его отцом, а то и ему могло достаться.

      Но от криков матери мальчишка чудом вышиб дверь и побежал к ней на помощь. Когда он ворвался в их спальню, то увидел, как отец избивает женщину. Его никто не останавливал, все просто молча слушали крики и мольбы о помощи бедной и слабой женщины.

      Маленький,