Семь историй из детства. Алекс Гант

профессионалам, тем, кто отвечает за свои слова.

      Потом он остановился и сказал:

      – Пожалуй, я сам его заряжу, так и быть, помогу тебе!

      Слава взял железный шарик и обернул его пластилином.

      – Так надежнее, – сказал Слава, – одного выстрела хватит.

      Я же, когда увидел металлический шарик, сразу расстроился, так как надеялся, что будет пластилиновый шарик, который, думал я, особого вреда воробьям не нанесет. Но теперь я понял, что все будет серьезно, и мне уже никуда не деться.

      – Что так смотришь? – спросил Слава. – Мы настоящие охотники, поэтому нам нужен настоящий трофей.

      Я посмотрел на птичек, потом на ружье и вздохнул:

      – Да, мы охотники, – сказал я и поднял уже ненавистное ружье.

      Я прицелился, прицел у ружья был сделан с любовью, из двух старых гвоздей, которые Славка предварительно хорошо отполировал. В перекрестье прицела я увидел двух воробушков. Теперь я мог их очень хорошо рассмотреть. Один из них был чуть больше. «Самец», – подумал я. Второй воробей был чуть поменьше. Они грелись на весеннем солнышке, жмурили глаза, чистили свои перышки, чирикали. В общем, выглядели вполне себе счастливыми и красивыми птичками. И самое главное, что ни один из этих воробушков не догадывался, что ему осталось жить совсем недолго.

      Что же делать? Кого из них выбрать? Я переводил прицел с одного воробья на другого. Мысли роились у меня в голове, ведь если я застрелю одного, другой наверняка будет переживать, ведь, похоже, это воробьиная семья. Зачем я стал бахвалиться? И тут я понял, попаду ли я, промахнусь ли я, сложностей не избежать. «Да пропади это ружье пропадом!» – подумал я, да и позор меня больше не волновал. И тут решение нашлось: выстрелю-ка я по ветке, все увидят, что я стреляю точно, и воробьи останутся целы. Я опять начал прицеливаться. «Главное – не задеть воробьев, – решил я, – но если и задену, то хотя бы сделаю это не специально». Я прицелился в ветку и нажал спуск. Он был лёгким. Ружье, как и в прошлый раз, издало звук короткого выдоха. Пуфф! Я увидел, что ветка качнулась, и оба воробья упали с нее вниз.

      – Ого! Он двоих воробьев сразу застрелил! – крикнул кто-то из мальчиков. – Ну, ты даешь, двоих одной пулей, как в кино!

      Все побежали к дереву, а я поплелся за ними, держа в руках вмиг потяжелевшее ружье.

      Когда мы подошли к дереву, то увидели, что на земле лежит только одна птичка, второй нигде не было. Та, что лежала на земле, вздрагивала крыльями. Я поднял воробья, это был самец, у него из ноги шла кровь. Я все-таки промахнулся по ветке и задел его лапу. Но я понимал, что теперь его нужно спасать от мальчишек.

      – Я его возьму к себе, кошке отдам, это же мой трофей? – грозно спросил я.

      – Да, твой, конечно, твой, а вообще, ты настоящий зверь! – сказал Славка. – Безжалостно застрелил воробья, а теперь еще живого хочешь скормить кошке. Ты настоящий охотник, забирай ружье, заслужил!

      – Спасибо, потом! – ответил я и побежал домой, держа в ладонях раненого воробья.

      Придя домой, я перебинтовал лапку этому воробью. Потом сделал