Воин мрака. Александр Прозоров

зайчатины настрогать, – предложил Олег. – Чтобы не ждать, пока сварится.

      – Мне не к спеху, сын мой, – сказал гость. – Коли не погонишь, так и подожду…

      Крест отчаянно пульсировал теплом, аккуратные лохмотья, ровные и чистые, розовели от света костра, бледные глаза незнакомца немигающе смотрели в пламя. По всем признакам – нежить. Но нежить – она холоднокровная, зимой спит.

      Тогда кто?

      – Хорошее здесь место, отец… – ведун поворошил палкой дрова в костре. – Тихое, спокойное. До ближайшего жилья верст этак двести будет. Ни стежек, ни дорожек никем не протоптано, а уж в чаще живой души и вовсе не сыскать. Уютные края, нетронутые. Приятно встретить здесь случайного прохожего, с коим можно словом перемолвиться длинными зимними сумерками. Тебя как звать-то, отец? О чем беседу завести желаешь?

      – Стало быть, каликой перехожим мне назваться не получится? – криво усмехнулся старик.

      – Ты бы хоть охотником здешним прикинулся, что ли, – посоветовал Середин. – А то в путника случайного здесь поверить как-то трудно. Да еще чтоб без котомки за спиной…

      – Странно… – старик встал, стащил с головы шапку и зашвырнул в лес. – Раньше все всегда верили.

      Шапка, сделав по снегу несколько кувырков, развернулась и помчалась в чащу, заметая следы пушистым рыжим хвостом. Гость сел обратно в снежное кресло – но уже развернув широкие плечи. Лохмотья обернулись курткой, украшенной тремя рядами горностаевых и соболиных хвостов, и пухлыми кожаными штанами, заправленными в вышитые валенки. Ладони старика стали мясистыми и широкими, розоватыми. Прежними остались только посох, словно слепленный из коротких костей с суставами, седая борода да белая кожа на лице.

      – Зачем же морок на людей напускать? Может, проще сразу имя истинное назвать?

      – Когда сказываешь смертным, что к ним Карачун пришел, – густым низким басом ответил гость, – они на сие зело странно реагируют.

      – У смертных даже есть про тебя особая присказка, – улыбнулся Середин. – Так ты разделишь со мной трапезу али тебя в чертогах личных пир богатый ждет?

      – Отчего не разделить? – пожал плечами Карачун. – Некогда мне ныне по чертогам прохлаждаться. Хлопот много.

      – Вот и славно. Одному тоже скучно. Недолго и одичать, – ведун еще раз помешал угли, подбросил в огонь сучьев.

      – Что ты морщишься так, мил человек? – поинтересовался гость.

      – Да кости чего-то разболелись… – скривился Олег.

      – Странно, что вообще ходишь, ведун…

      Старик полез за пазуху, достал маленький замшевый мешочек, отпустил узелок, протянул руку и высыпал все содержимое в котелок, в котором как раз начала закипать вода.

      – Что это? – настороженно поинтересовался молодой человек.

      – Трава бессмертия.

      – Омела?

      – Омела, черная соль, рог индрика, панты первогодка, чешуя гадюки, слюна жабы и заговор исцеления, сотворенный пречистой Даной в утро весеннего равноденствия на руках