Все могу (сборник). Инна Харитонова

не подарили?

      – Да нет. – Марина ухмыльнулась.

      – Евпати коловрати! Ты молодец! Хорошо съездила. – Сергей Петрович не смотрел в глаза, смотрел в лист бумаги, на котором весь разговор что-то рисовал. Он знал, что разговор будет трудным, и так лично ему было проще.

      – В смысле?

      – Ты на что надеялась? – Начальник перешел на особый вид крика – зловещий шепот. – На конец света? Что все ослепнут? – И добавил как заговорщик: – Между прочим, он человек не только известный, но и…

      – А я-то думаю! Вы вот про что! Поднялись шлюзы! – Марина резко встала. – Да мне плевать слюнями.

      – Сядь! Это не мое в принципе дело. – Начальник вздохнул. – Главное – чтобы ты была счастлива, Авдеева. Фабрики – рабочим, земля – крестьянам, а лучшие девушки – лучшим мужчинам.

      – Сергей Петрович, я сейчас заплачу.

      – Ох, Авдеева, не надо. – Он переходил на фамилию в особо сложные производственные минуты. – Грустно мне будет без тебя, пока ты в отпуске… Давай так. Ты съезди в сторону Золотого кольца, сделай дело. А потом в отпуск. Вот тебе телефон, договаривайся. Там как-то все с креном, мутно, но меня очень просили помочь. Генка просил. Знаешь Генку? Не важно. Приехала, послушала, записала. Уехала. Все. Не вникай. Поняла? Не вникай.

      Что-что, а вникать Марине не хотелось ни во что. Она вошла в свой кабинет, села за стол. Посмотрела на букет в трехлитровой банке – вязанка поздних астр. Подумала. Взяла записку. Прочла. Обернулась к коллеге:

      – Оль, может, пойдем пообедаем?

      – Давай попозже.

      Марина еще раз прочла записку.

      – Ты, Марин, сегодня на Неделю моды идешь? Сто лет не ходила. Вон там тебе конверт с приглашением принесли. И мне принесли. Пойдем! – предложила Оля.

      Идти не хотелось, Марина вяло протянула:

      – Я не знаю.

      И тут открылась дверь в кабинет, и появился старец с седой бородой, с прорехами в зубах и в ратиновом пальто. Прямо с порога запел басом на оперный манер: