Амазонки. Гюля Ализаде

речь чужаков понимают все, кроме меня, – добавила она в надежде, что повелительница все-таки разрешит ей остаться в хижине.

      – Не может этого быть, я сама отобрала семнадцать девушек, не знающих по-скифски… На всякий случай. И этот случай настал. А ну, живей! – приказала Мирина.

      Грина нехотя вышла. На пороге она посмотрела на Сакия и улыбнулась. Он все это время внимательно следил за каждым движением амазонок, пытаясь уловить хоть одно знакомое слово. Но тщетно…

      Мирина перевела взгляд на него.

      – Ну, пришел в себя?

      – Да, – обрадовался юноша. – Благодарю вас, госпожа. Девушка заботилась обо мне. Хорошо заботилась, – торопливо добавил Сакий, заметив по выражению лица Мирины, что та сердита на Грину.

      – Как тебе удалось бежать, я знаю. Посмеешь хотя бы подумать о побеге еще раз – живо дышать перестанешь! – пригрозила предводительница и, достав из-за пояса маленький нож, поднесла его к горлу парня.

      Тот не шевелился.

      – Расскажешь кому-нибудь, кто помог тебе освободиться – и я изрежу тебя на куски, – спокойно продолжала она.

      – Я не скажу, – прошептал парень, боясь шелохнуться.

      Мирина отвела нож в сторону и, как ни в чем не бывало, указав ему на горло, спросила:

      – Жжет еще?

      – Нет, госпожа, уже легче, – глубоко вздохнув, ответил Сакий.

      – Поднимись-ка на ноги!

      Парень встал. Он заметно шатался, хотя пытался удержать равновесие.

      – Сядь на место!

      Сакий присел. Мирина поднялась, подошла к двери и выглянула наружу. Постояв недолго у порога, вернулась.

      – Так есть в вашем селении воины?

      Юноша опустил голову.

      – Значит, нет… Что, только пастухи?.. Сколько же лет ничего не меняется в этой затхлой деревушке! – усмехнулась предводительница и покачала головой. – Много ли людей?.. В какие дни приезжают из города за сыром и молоком? – выспрашивала она, пристально наблюдая за выражением лица Сакия.

      – Каждую неделю… – Он потупил взгляд.

      – В какие дни?

      – По-разному… Я пасу стадо и все время на выгоне. Я… я не знаю точно, – волнуясь, отвечал парень, не зная, куда деваться от острого, испытующего взгляда Мирины.

      – Нам нужно добыть молока и сыра. Сыр – иппака или же гиппака, ведь так вы его называете? – из кобыльего молока. Убивать не будем… если ты, конечно же, скажешь нам точное место, где это хранится, – спокойно продолжала предводительница. – Можно, думаю, обойтись и без жертв. Нам требуется много провизии и зерна. Нужны лошади, но из берков – скакунов, – а не клячи. Ты понял меня?

      Сакий кивнул. У него тряслись руки.

      – Я приду завтра, а ты все обдумай. Без промахов, парень, – снова пригрозила ему Мирина.

      Вошли девушки. Грина была расстроена из-за распоряжения Мирины. Она сердито указала на свою спутницу:

      – Вот эта девчонка не знает языка, на котором говорит пленник, заступница. Понимает только греческий.

      Мирина кивнула, и девушка подошла к ней ближе. Ей было не более