.

родит, чем к Звягиной осознание придет. Почему ей спокойно не живется? Мы как договаривались в первый день, когда заехали: ораву в квартиру не приводим, на соседей – не нарываемся, за собой – убираем. Вика за один вечер решила нарушить все священные правила совместного проживания.

      – Что? Голова разболелась или табачным дымом надышалась? Звягина, вперед и с песней друзей выпроваживать, иначе это сделаю я.

      – Тусь, – жалостливо просит девушка. – Я тебя как подругу прошу, потерпи. Еще немного, и они сами уйдут.

      Многострадальная дверь бьется о стену, и на нас смотрит обнимающаяся парочка.

      – Вы здесь надолго? Мы со Светкой уединиться хотим.

      Пьяный чудик икает и отходит от двери, освобождая нам путь.

      Капец. Из своей же комнаты выгоняют.

      – Пошли вон отсюда, – Вика как с языка снимает фразу, которую я только хотела сказать, и кидает в сторону парочки увесистый журнал. – Быстро. Говорила же, что в эту комнату заходить запрещено.

      – Скоро уйдут, да?

      – Шведова, я тебя умоляю, просто подожди. Сейчас кто-нибудь позвонит Суханову, тот обязательно приедет, он вообще вечеринок не пропускает. Он прихватит с собой Даню. И все. Я обещаю, что тут же всех разгоню, и мы вчетвером посидим.

      – Вик, ты дура?

      – Так и знала, что ты не поймешь.

      Дверь снова открывается, и мы уже в один голос посылаем кого-то в далекий пеший поход по известному адресу.

      Кто, вообще, все эти люди?

      Я пока до комнаты добиралась, ни одного знакомого лица не увидела. Никого из института здесь точно нет. Где Звягина набрала этих любителей халявной еды?

      – Не пойму. И ждать никого не собираюсь.

      – И ты с легкостью сможешь меня подставить?

      – Если ты это так понимаешь, то да. – Смотрю на нее, пытаясь хоть каплю раскаяния разглядеть. Но его попросту нет. – Смогу.

      Я придирчиво изучаю квадратные метры, на которых живу. Сюда, кроме Вики, никто не заходил. Это, конечно, радует, но не настолько, чтобы обо всем забыть.

      – Тусь, пожалуйста. Я уверена, что Даня вот-вот приедет.

      – Да ты достала с этим Корнеевым. Твой мозг о ком-то другом может думать? То ты говоришь, что скоро переезжаешь к нему. То устраиваешь пьянку, чтобы его сюда заманить. Где логика, Звягина?

      – Ты сама заставила меня так сказать!

      Я заставила? Я говорила, что нужно прекращать следить за парнем и перестать быть на голову больным сталкером. Она эти слова расценила по-своему, что ли?

      – Ты. Не делай сейчас такое удивленное лицо и не прикидывайся овечкой. Ты сколько раз смеялась надо мной? Сколько раз говорила, что у меня ничего не получится? Не встречалась я в тот день с Корнеевым. Довольна? Можешь смеяться и тыкать пальцем в неудачницу. Ты ведь такой меня считаешь?

      Молча смотрю на Вику. Она не истерит, не плачет и не кидает, что под руку попадет, в стену. Она разговаривает. Пусть и о чем-то бредовом. Это даже удивительно, что она придумала такое, чтобы передо мной не выглядеть глупо.

      – Нет. Такой я тебя не считаю.

      Другие слова использую.

      Что-то