Многоликий странник. Кирилл Шатилов

с легкостью, которой не ожидал от себя. Мне внезапно захотелось узнать то, о чем многие вабоны даже не догадывались. Мы ведь все считаем, что неплохо знаем нашу историю по песням сказителей и легендам, в которых сказка перемешана с реальностью. В моих же руках оказался первоисточник, хроника, изложенная сухим языком свидетелей описываемых событий. Вот, взгляните сами, что я, к примеру, имею в виду. – Он ловко переложил свиток так, чтобы всем была видна его середина, и стал водить по нему пальцем, читая вслух: – «Спустя две луны после отбытия Дули, Эриген взвалил на плечо свой лук и отправился по следам Руари». Что скажете?

      – Действительно, суховато звучит, – согласился Фейли, для верности заглядывая через плечо, будто затем, чтобы лично убедиться в правильности прочтения.

      – И вообще довольно странно, – добавил Хейзит.

      – Ну-ка, ну-ка! – повернул к нему раскрасневшееся от возбуждения лицо Харлин. – Что еще необычного ты тут заметил?

      – Просто мне всегда раньше казалось, что в тот последний поход, во время которого Дули погиб на Мертвом Болоте, они с Эригеном отправились вместе. Да и не вдвоем, а с отрядом лучших виггеров. Почему вы улыбаетесь? Разве не так?

      Харлин сиял и не скрывал этого. Похлопав Хейзита по руке, он сказал:

      – Фейли был прав, когда говорил, что тебе в наблюдательности не откажешь. – Хейзит не помнил, чтобы арбалетчик когда-нибудь хвалил его за это качество, а тем более – в присутствии старика, но промолчал, слушая дальше. – Но ты не заметил еще более странную на первый взгляд вещь, делающую этот рассказ совершенно не похожим на привычные нам сказки. Что такое «спустя две луны», как ты считаешь?

      – Через два дня?

      – Сначала я тоже так думал. Но потом пришел к выводу, что раньше время измерялось не просто лунами, а полными лунами. Ведь из полной луны довольно скоро получается серп, который никто луной не назовет. И если я прав, а на мою правоту указывают многие другие места в тексте, то между отъездом из замка этих двух героев прошло не меньше пятидесяти, а то и больше, дней. Согласитесь, за это время с Дули могло произойти все, что угодно, о чем Эриген, которого теперь обвиняют в предательстве, даже не предполагал.

      – Но ведь это меняет всю историю! – воскликнул Хейзит, воспринимая услышанное как настоящее откровение и переглядываясь с внешне невозмутимым Фейли.

      – История, к сожалению, уже изменена, – вздохнул Харлин. – История, которую по заказу Гера Однорукого, а теперь и Ракли, правит своей уверенной рукой старший писарь Скелли. Перед вами единственный свиток, где она изложена такой, какой застал ее я, без пропусков и вставок. И если кто-нибудь, кто сменит Скелли на его посту, заглянет в восстановленные после того злосчастного пожара рукописи, в этом самом месте он узнает, что Эриген отправился в поход вместе с Дули и что в решительный момент он повел себя как последний предатель и обрек великого друга