Проект «Сияние». Возвращение Норы. Владислав Владимирович Сошников

снова отрубилась, отправившись обратно в царство сновидений, а я продолжал лежать пялясь в потолок в кромешной темноте и всё думал, думал…

      Задремал я лишь тогда, когда узкий просвет между плохо подогнанными ставнями из чёрного превратился в светло-серый. Но спать мне долго не пришлось: едва я худо-бедно погрузился в сон, как тут же проснулся от Нориного голоса, вернее от её крика.

      Подпрыгнув на кровати, я вскочил и посмотрел на жену. Та сидела, откинув с себя одеяло, упавшее одним краем на пол и всхлипывала, растирая рукой льющиеся ручьём из глаз слёзы. Что ещё за дела?! Я поспешил сесть с ней рядом и обнял её за плечи.

      – Родная, что ты, не плачь, – я поцеловал её в заплаканные глаза. – Кошмар приснился? Успокойся, любимая, это всего лишь сон.

      – Нет, – замотала головой Нора, попадая волосами мне по лицу. – Я вспомнила… Я увидела…

      – Что? Что ты вспомнила? – уже не на шутку напрягся я.

      – Я не знаю, как это объяснить… Это как кусочки мозаики, яркие вспышки, какие-то обрывки воспоминаний… Я пытаюсь их ухватить, но они всё время ускользают. Но одно я увидела абсолютно точно.

      – Что? Что ты увидела? Не молчи милая, расскажи, вместе мы с этим разберёмся, – я взял ладошки Норы в свои и заглянул ей в глаза. Она слабо улыбнулась, высвободила из моей ладони одну руку и вытерла глаза. Потом провела ладонью по щекам, стирая слёзы.

      – Я увидела… себя. Я лежала пристёгнутой к каталке, ну, на каких в больницах людей возят, на колёсиках, и не могла пошевелиться. Вокруг меня какие-то машины, колбы, разные пробирки как в научных лабораториях, с помощью которых всякие опыты проводят, в глаза светят яркие лампы. Мне страшно, очень страшно. Если чуть-чуть повернуть голову, то видно как бы окно, большое такое, а за стеклом люди в белых халатах и масках, они что-то там делают, мне оттуда, где я лежу, не видно. А ещё там же, за этим окном ещё двое в белом – женщина и старик, они горячо спорят о чём-то. Потом старик машет рукой и кивает с недовольным видом, будто нехотя соглашаясь с чем-то и отворачивается, а женщина берёт в руки здоровенный шприц, наполненный какой-то светящейся жидкостью и направляется ко мне. И тут меня охватывает дикий ужас, я пытаюсь освободиться, дёргаюсь изо всех сил, хочу убежать, но ремни, которыми меня пристегнули к каталке, не дают даже шевельнуться. А женщина подходит всё ближе, ближе… Она улыбается, но у неё очень странные глаза… Как у куклы, неподвижные, неживые. Она останавливается возле каталки и колет меня этим своим шприцем вот сюда, в шею. И тут меня охватывает такая боль, словно всё моё тело рвут на части и я кричу, кричу… И – темнота… Дальше всё обрывается. Что же это такое, кто эти люди и что они со мной делали?!

      Видя, что Нора на грани срыва и опять вот-вот разрыдается, я не теряя времени вновь прижал её к себе, успокаивая. Потом, немного погодя, осторожно спросил:

      – Ты прости, что заставляю тебя опять в этот кошмар погружаться, но ничего особенного ты там не заметила? Чего-нибудь необычного, запоминающегося. Того, что бы могло указать хоть примерно, что это за место? Ну, хоть