Экипаж «Кузнечика». Лада Кутузова

мог, ведь вокруг забор. Так?

      – Так, – согласилась бабушка.

      Шуршик осмелел:

      – Значит, он где-то здесь. Если бы по участкам бегал, его бы заметили. Так?

      – Так, – подтвердила бабушка.

      Шуршик многозначительно поднял указательный палец:

      – Стало быть, он в таком месте, где никто не ходит. А это у нас где?

      – В овраге, – догадалась бабушка. – Там никто участки брать не захотел.

      – Овраг длинный и глубокий, – кивнул Шуршик. – Если пес туда свалился, то вылезти не может.

      Бабушка неотрывно смотрела на него, так что Шуршик стушевался.

      – Даже не ожидала, – произнесла она, – что ты у меня такой отзывчивый. Другой бы и в ус не дул, а ты переживаешь за собаку, которая на тебя едва не напала.

      – Так ведь жалко же, – оправдался Шуршик.

      Бабушка поднялась:

      – Ладно, что с тобой делать. Сходим, поищем, только чай сперва выпью.

      Они позавтракали и отправились на поиски. Шуршик взял с собой кусок вареной колбасы и бутылку с водой.

      «Вдруг, есть хочет?», – пояснил он.

      Бабушка только вздохнула, но ничего не ответила.

      Овраг располагался на востоке дачного поселка, вдоль забора. Длиной в пять участков, широкий и глубокий. Еще на подходе Шуршик с бабушкой услышали скулеж.

      – Я же говорил, – загордился собой Шуршик.

      – Прямо не ребенок, а детектив какой-то, – поразилась бабушка.

      Подобрались ближе. На дне лога лежал алабай, он походил на обиженного ребенка. Накрыл голову лапами и плакал.

      – Эй, – позвал Шуршик, – мы пришли.

      Пес поднял голову и зарычал. Но не грозно, а как бы на всякий случай. Шуршик не испугался.

      – Ты подумал над своим поведением? – спросил он. – Больше не будешь пугать людей?

      Алабай опустил морду, словно ему стало стыдно.

      – Пойдем, хозяевам скажем, – предложила бабушка.

      – Не надо, я сам отведу, – решил Шуршик. Ведь он достал все ингредиенты для изменителя роста – стыдно бояться простой собаки.

      Бабушка схватилась за сердце:

      – Что удумал!

      Но Шуршик притащил широкую доску и край ее опустил в овраг. Пес осторожно выбрался наверх. Шуршик протянул колбасу, и алабай слизнул ее, не разжевывая. Затем бабушка с опаской напоила пса водой из бутылки, и они двинулись к владельцам. Шуршик держал алабая за ошейник и чувствовал себя героем: он смог управиться с такой большой и злой собакой.

      Хозяева подарили коробку конфет на радостях. Шуршик съел несколько, а две утащил в свою комнату. Ночью Шуршик раскрошил их и угостил Тукса, заодно рассказав о произошедшем.

      – Ну ты молоток! – признал Тукс. – Но я в тебе и не сомневался.

      Шуршик так обрадовался, что сердце у него заколотилось сильно-сильно. А Тукс добавил:

      – Теперь тебя можно посвятить в одну тайну.

      Шуршик замер: ему доверяют!

      – Я готов, – сообщил он.

      Тукс огляделся, не подслушивает ли кто. И, наклонившись, произнес:

      – У нас в лесу объявился вражеский лазутчик!

      И тут сердце у Шуршика ухнуло куда-то вниз, а в горле пересохло.

      Глава