Культ смерти. Алексей Егоров

это время, закончив проповедь, занимались своими делами. Женщины принялись за вязание, склонившись к янтарному огоньку единственной лампадки. Пещера погрузилась в темноту, но даже крох света хватило сектантам, чтобы заняться благочестивыми делами.

      Дидаскал перематывал тела усопших, смазывая останки ароматными маслами. Мужчина из учеников пытался рисовать на стене, двое других беседовали.

      Время отмеряли они по горящей лампаде. Огонь доедал масло и фитиль, чадом напоминая людям, что пора уходить. Сектанты собрались, покинули пещеру, пройдя мимо остолбеневшего Минурта, не заметив его в каком-то шаге.

      Край туники коснулся колена Минурта, выведя его из оцепенения.

      Он вздрогнул, моргнул. Группа уже покинула тоннель. Оглянувшись, Минурт увидел сжимающийся тисками тьмы огонек лампады. Сектанты уходили, оставляя гостя в полной темноте.

      Странное оцепенение долго не проходило. Погрузившись в собственные мысли, Минурт забыл, что остался в темноте незнакомых подземелий. Это его не беспокоило. Он выпрямился, колени щелкнули. Звук в окружающей тишине походил на гром.

      Спустившись в пещеру, Минурт сбросил котомку на один из камней. Стол убрали, в воздухе висели пылинки, пропитанные запахом тлена и ароматных трав. Из котомки Минурт вынул кресало и кремень. Ударяя металлом о камень, он высекал искры. Рожденного на мгновение света хватало, чтобы рассмотреть фрески на потолке.

      Не ремесленная работа. Фигуры лишены пропорций, перспектива не выдержана. Рисовавший не имел знаний о колористике. Рисовал, что называется, от души. Мелкие человечки, треугольники с угольными ручками, воздетыми к небесам. Среди изображений преобладала рыба, несущая на спине корзинку с хлебом и виноградом. Рыба улыбалась зубастой пастью. Это не был дельфин, тот изображался рядом с зубастой рыбой.

      Нет, этот культ точно не тиринский. Там он зародился, пройдя долгий путь, лишился восточной сладости и лживости.

      Ловцы душ издавна известны мистикам, коллегам Минурта, но изображенные здесь существа иные. Их можно трактовать как приглядывающих за смертными, но Минурт чувствовал, что в символе кроется нечто иное.

      Глубинное, древнее.

      Существо нашло способ выйти в материю, вынудив одного из последователей нарисовать себя. Это изображение шло из души, порожденное чем-то могущественным. В глазах рыбины ощущалась ледяная Бездна.

      – Из какого царства явился ты? – пробормотал Минурт.

      Продолжая чиркать, он озарял подземелье светом. Падая вниз, искры гасли, утопая в болотистом запахе. Аромат трав и тлена почти рассеялся. Свежая фреска, выполненная почти в полной темноте, схематично изображала феникса, символ возрождения.

      К сожалению, Минурт не услышал про возрожденного бога. Дидаскал не упоминал ничего, кроме имени. А ведь именно слухи о подобном чуде привели мистика на запад.

      Найдя под покойным шестисвечник, Минурт в искрящем свете разглядывал его. Пальметты на основании, павлиньи перья удерживают огарки. Работа не тиринская, скорее из Кемила. Потому символика, принятая в речном царстве.

      Понимают