Магию добавлять по вкусу. Бажена Колбасина

что такое деньги? – Жанна пренебрежительно махнула рукой. – Это же плюнуть и растереть! Здоровье и душевный покой дороже!

      – Вот как! Ну хорошо! Когда следующий раз припрешься ко мне «перехватить десятку до следующей недели», я тебе так и скажу: успокойся и будь здорова!

      – Ну что ты в самом деле! Я ведь хотела, как лучше…

      Жанна явно не ожидала такой реакции неблагодарной подруги после всего, что она для нее сделала. Да одна только гениальная идея с наложением чар на Сашку чего стоила! А уж про визит к Дымоходову даже говорить не стоило, это было вообще сродни неповторимому и невозможному подвигу. Но, увы, Зося мало того, что не оценила, но даже не поняла всей грандиозности сотворенного Жанной. От жалости к самой себе она больше ни слова не смогла выговорить и начала тихонько плакать.

      А жестокая Зося, цинично глядя на нее, нанесла смертельный удар:

      – Хотела как лучше, а получилось как всегда – через задницу! Ох я дура! Ну и дура! Это ж надо быть исключительной идиоткой, чтобы видеть огромную кучу дерьма добровольно в нее вляпаться. А ты еще гордишься этим…

      Зося замолчала на полуслове, удивленная реакцией Жанны. После редких всхлипываний та вдруг стала астматически задыхаться, содрогаясь всем телом. Мгновенно все поняв, Зося бросилась к подруге и попыталась обнять, но было поздно. Жанна начала истерически, с потоками слез и закладывающим уши ревом рыдать. Рыдала она совершенно искренне, правдоподобно до самозабвенности. Незнакомому человеку это могло показаться просто актерской игрой и если бы в такие моменты ее видел кто-нибудь из режиссеров или продюсеров, то Жанну наверняка без всяких проб утвердили бы на любую роль. Но горькая правда заключалась в том, что Жанна не играла. Подобные истерические приступы случались с Жанной редко и всегда в минуты крайнего отчаяния. Зося была свидетелем лишь двух таких приступов. И если первый можно было с натяжкой отнести к отчаянным, когда очередной ухажер бросил ее перед поездкой на отдых в Черногорию, то второй действительно был подобен катастрофе. Мало того, что Жанна перед важным кинофестивалем заболела и не попала на торжественное открытие с единственным в ее жизни шансом пройти по красной дорожке, так еще и из-за ошибки службы доставки из Франции привезли чужое платье, а заказанное ею улетело в Польшу. И вот третий…

      – Извини, – умоляюще сказала Зося. – Ну извини! Я не знала…

      Но Жанна ничего не слышала, не видела и, больше того, не хотела ничего ни слышать, ни видеть. Она лишь мычала что-то нечленораздельное, выла в голос, заламывала руки и безжалостно портила дорогой маникюр и прическу, что было очень плохим признаком. Поэтому Зосе вынужденно пришлось забыть свои проблемы и заняться впавшей в детство подругой. Как ни странно, но это стало своеобразной живительной терапией. Если она порой и вспоминала о мерзавце Сашке, то все реже и уже без желания причинить ему боль, а потом и вовсе забыла.

      Кое-как дотащив полуобморочную Жанну до дороги, Зоси вызвала такси. Как оказалось, грузить на заднее сиденье машины невменяемую