Голоса Океана. Инга Риис

стены Цитадели, а также все окрестные фьорды? Запоры на окнах и дверях для нее тоже ничего не значили. Но это окно было открыто. И Кошка почему-то решила забраться в комнату, хотя, легко могла послать в цель отравленный дротик с подоконника, или свесившись вниз с крыши. Может быть потому, что эта комната раньше была спальней ее сына?

      Ночь была душной, на узкой кровати, которую некогда занимала она, сама, когда караулила сон больного сынишки, возле его маленькой кроватки, поверх смятых простыней, разметался худой темноволосый подросток. Он чем-то напоминал ее сына, и еще кого-то. Кошка бесшумно скользнула ближе к кровати и склонилась над ним. Ей оставалось только нанести удар, или просто царапину, острым дротиком, который женщина сжимала в руке, и мучительная смерть от яда станет неизбежной. Кошка напомнила себе, что это – сын ее врага, в нем течет его поганая кровь, а воспитание отца, несомненно, сделало парня отъявленным мерзавцем. Но почему-то продолжала медлить.

      И тут лунный свет пробился сквозь тучи и осветил лицо юноши. Кошка еле слышно охнула, она поняла, кого напомнил ей этот мальчишка. Грифона! Магистр на мгновение зажмурилась, чтобы отогнать наваждение, затем подняла руку с дротиком, метя в сонную артерию. И тут юноша открыл глаза, серые, как у Грифона, подернутые поволокой. Так погибший любовник смотрел, просыпаясь у нее в постели. Несколько мгновений они, молча, смотрели друг на друга.

      – Ты – фея ночи! – вдруг заявил мальчик. – Я видел тебя во сне!

      Кошка настолько оторопела от этих слов, что не только не нанесла удар, но и не сдвинулась с места. Затем она поняла: то, что сейчас видит юноша, находится за гранью реального мира. Серый облеган сливался с окружающим сумраком, заметным был лишь смутный силуэт и блестящие глаза, которые начинали светиться, когда она переходила на ночное зрение.

      – Наверное, ты, все же, сон, но выглядишь такой реальной! – пробормотал юноша, не поднимаясь с подушки. – Как жаль, что придет утро, и ты исчезнешь, оставив смутное воспоминание. Такое же, как полет во сне!

      Тут Кошка вздрогнула, осознав, что нужно уходить. Она не сможет убить того, кто, как и она в детстве, верит в сказки и летает во сне. Женщина метнулась к окну, проклиная себя за нерешительность. Уже вскочив на подоконник и расправляя крылья, она услышала шорох и обернулась. Маленький арбалет едва не выстрелил. Юноша стоял у нее за спиной, он одним прыжком преодолел расстояние от кровати до окна, но так и не решился коснуться ее.

      – Ты – реальна! – заворожено прошептал он. – Не уходи! Пожалуйста! Меня всю жизнь дразнили за то, что я верил в сказки о крылатых тенях ночи. И в то, что человеку дано летать на крыльях! А я верю, что если спрыгнуть с высокого утеса, то непременно полетишь.

      Кошка знала эти сказки, которые были отголосками старых знаний об Ордене. И помнила свое неуемное желание спрыгнуть с обрыва.

      – Ты не полетишь, у тебя нет крыльев! – еле слышно прошептала она. – Ты упадешь на камни и разобьешься!

      – Пусть