Тень одиночества. Светлана Беллас

стала всматриваться – кто подъехал?! Водитель взял адрес у Ирины и протянул бабульке, та подошла, опираясь на палочку, с интересом заглядывая в салон машины, чтобы мельком взглянуть на приехавших девушек.

      – А-а, так, это до Нюрши с третьего этажа! До «училки». Она всех привечает, сердобольная, пенсию Лужсковскую расширяет. Все мало! И ртом и ж… Бабулька, поправляя очки на переносице, ядовито добавила: – Ой, жадная она до денег! Моему коту на пирожок не даст, удавится, на мусорку лучше снесёт, не поленится! Она палкой указала на окна на третьем этаже, буркнув: «Свет горит! Стало быть, встала, кофе пьет. Гостиничный двор сделала из нашего подъезда. Туда – сюда! Следов понаоставляют, а мне, значит, раз я с первого этажа, спину гни пред молодыми. Тьфу! В мои – то годы?!» Бабулька, кряхтя, хватаясь за спину и тыча вновь своей палкой вверх, указывала в сторону третьего этажа.

      – Ходют и ходют, за всеми сметай пыль, да грязь смывай. Нашли себе девочку! Она трезвым взглядом рассматривала, как выходят девушки из такси, продолжая бурчать про свое наболевшее.

      Дверь подъезда была открыта, так что им не пришлось спрашивать у бабульки код, они, молча по ступенькам, поднимали свои тяжелые сумки. Наконец, на площадке третьего этажа, они почувствовали облегчение. Вика, несколько раз резко нажала на звонок, за дверью послышались мягкие шаги. Дверь тихо приоткрылась, из неё высунулась женщина в ночной сорочке, растрепанная, с кофе в руке. Она как – то зло спросила: «Откуда, красавицы и к кому?!» Вика показала обрывок объявления, сорванный на Павелецком вокзале. Женщина широко открыла дверь, высунула голову на площадку, бегло посмотрела на девушек, по сторонам, резко махнула свободной от кофе рукой, сказала:

      – Входите, птахи ранние, кофе не дали выпить в удовольствие, но раз уж такое дело, поделюсь, небось, устали в дороге?

      Девочки, устало втаскивая неподъемные сумки, махнули головой, подтверждая ею сказанное. Дверь за ними резко закрылась. Оставив свой багаж в коридоре, девочки последовали на кухню вслед за хозяйкой. Она их усадила за кухонный столик. Предложила немного остывший кофе. Они его пили, держа чашки дрожащими от усталости руками. Хозяйка – Анна Петровна Молостова, стала угощать, только что, аккуратно нарезанными бутербродами, вкрадчиво продолжая выпытывать:

      – Ну, что, красавицы, откуда и зачем в Стольную, не сидится вам за мамкиными спинами? Я бы не отпустила, вот так легко в чужой город, таких молоденьких девчонок, как вы – симпатишных, не дай Бог… Москва – большой мегаполис! Всяко! Оно у нас бывает с приезжими девчонками. Да, ещё с «пионерками». Школу, наверно, только что окончили? Спросила Анна Петровна, гладя по голове, рядом сидящую Ирину. Та, съежившись, кивнула. Вика, отхлебывая чинно, уже холодный кофе, попыталась разжалобить хозяйку, вставляя от себя до сих пор не высказанное вслух подтверждение:

      – Да, уж! Здесь, немного пугает масштабность! Не то, что у нас в провинции, там все глазу подвластно, все где – то, как – то… Всё и все